— Они больше не будут тебя жалить,— сказал Дар, вытирая слезящиеся, покрасневшие от дыма глаза.
— Кто им помешает?— спросил отец.
— Я.
— Как?
— У следующего гнезда посмотришь.— У мальчишки один глаз заплыл. Отек отливал прозрачной синевой, но это его нисколько не печалило.— У тебя все лицо искусано... Больше они не будут тебя жалить,— упрямо твердил Дар.
Отец позволил Дару самостоятельно выбрать место для следующего костра. Мальчик натаскал сучьев, хвороста, валежника. Отдельно собрал кучу прелой лесной подстилки...
Когда Зор начал взбираться на дерево, Дар завалил костер охапкой подстилки, а сверху набросал зеленых веток. От костра повалил такой густой белый дым, что Зору нечем было дышать.
— Ты, сынок, таким дымом скорее уморишь отца, чем пчел.
— Потерпи немножко,— попросил Дар,— лучше дышать дымом, чем страдать от пчелиных укусов.
Пчелы пулями вылетали из дупла, ударялись о Зора. Молочная пелена удушливого дыма сбивала их с толку, они просто не видели своего врага. Зато с удвоенной яростью набрасывались на Дара, пока тот не догадался тоже спрятаться в дыму. Выскакивал только затем, чтобы подбросить в костер новую порцию лесного хлама.
Зор размазывал по щекам слезы, удовлетворенно улыбался...
— Хитрая у тебя голова, сынок,— сказал, он когда спустился на землю, и взъерошил Дару вихры...
Зор перекинул с плеча на плечо бурдюк, поправил на поясе топор и оглянулся, прикрикнув на Дара, чтобы не слишком отставал. Дар нес большую вязанку лекарственных трав и кореньев. В свободной руке держал короткое, довольно толстое копье из обожженного кизила. Копье оттягивало руку, но Дар был доволен — отец доверил ему оружие. Он не успевал за отцом, потому что выбился из сил, и чувствовал какую-то угнетенность — из-за пчелиных укусов, надо полагать. Но и виду не подавал, что ему тяжело. Когда отец оглядывался, мальчишка вскидывал голову, старался держаться прямее, да разве отца проведешь? Отец все чаще останавливался, чтобы подождать сына.
Они подошли к глубокой долине, по дну которой струилась неширокая речка. Впереди, в нескольких километрах по течению, в небо тянулись столбы белого дыма — там охотники племени Зора подожгли лес, охотясь на оленей и коз. Еще дальше, у подножья невысокой скалистой гряды, находилось стойбище. Солнце опускалось к верхушкам леса. Зор надеялся, что к стойбищу они доберутся засветло. По извилистой тропинке отец и сын спустились к воде и устроили короткий привал. Зор черпал воду горстями и плескал ее в воспаленное, опухшее лицо. Дар скинул с плеч вязанку, по-взрослому воткнул копье в песок и тоже начал умываться. После того, как Зор обмыл себе спину и грудь, он начал плескать воду на сына.
— Сильно устал?— спросил Зор.
— Нет, я не устал.
— Молодец! Мы сегодня много меда достали. Нам можно устать, ты не стесняйся усталости.
Посидев немного на камнях, отец и сын взвалили на плечи поклажу, прошли с полкилометра по песку, намытому рекой, и снова поднялись на высокий обрывистый берег. Тропа вилась по травянистой лесной опушке.
Вдруг Зор услыхал пронзительный крик сына. Его реакция была мгновенной: он не успел еще обернуться, а ноша уже лежала на земле. Огромными прыжками он устремился к Дару. Со стороны леса к мальчишке мчался леопард. Зор на бегу выхватил из-за пояса топорик и теперь боялся только одного — опоздать. По Дар, оцепеневший вначале от страха, пришел в себя и пустился бегом навстречу отцу, не бросив почему-то вязанки. Готовый взвиться в прыжке, зверь увидел Зора и замедлил бег. В это время Дар зацепился за куст и полетел в траву, выронив копье.
К счастью, отец был уже рядом. Он перекинул топор в левую руку, правой подхватил копье и встал на пути зверя. Леопард остановился в трех метрах от человека, напряженный и яростный. Прижатые к голове уши, сверкающие желтые глаза, оскаленные клыки и хрипящий рев устрашали. Но человек не дрогнул. Подняв копье, он ждал. Зверь, нахлестывая себя хвостом, свирепел все больше. Прыгнул неожиданно. Взвился в воздух, как молния. Копье Зора с хрустом вонзилось в хрипящую пасть. Зор упал, сбитый зверем. Кривые когти хищника рвали податливую человеческую плоть.
Дар вскочил на ноги, увидел, что леопард подмял отца, бросился на помощь. Бросился с голыми руками, не думая об опасности.
— Назад! Назад!— Голос отца захлебнулся в рычании зверя.
Мальчишка растерянно остановился. Он понял, что бросаться безоружным на леопарда — самоубийство, но какой сын будет спокойно смотреть, как хищник терзает когтями его отца! Он подбежал к кусту, отломил длинную ветку и начал хлестать зверя по окровавленной морде.