Джеймс положил горячую ладонь на ягодицы. Мари задержала дыхание. Шлепок. Не слишком сильный, но звонкий. Шлепок. Чуть сильнее, вызвал первый стон. Шлепок. Вскрик и зубы крепко закусили губу. Поглаживания розовеющей кожи. Ещё несколько, довольно сильных и быстрых шлепков. Кожа пощипывала, но внизу живота жар, влага сочилась по бедрам. Шлепок. Шлепок. Шлепок. Мари уже пожалела, что попросила наказания. Она не ожидала, что Баки так понравится это зрелище. Она крутила задницей, пытаясь увернуться от ладони, но бионика держала крепко. А вот когда пальцы оказались между ног она задрожала от запредельного возбуждения, ловя себя на мысли Я будто снова под действием порошка. Мужчина играл. Он чувствовал власть и контроль. Пальцы не входили внутрь, лишь поглаживали упругий вход, половые губы и клитор. Эта пытка продолжалась пару минут.
— Пожалуйста, папочка, - захныкала Мари, пытаясь сдержать слезы неудовлетвореноости.
— Покажи мне свое желание.
Грин вскочила на ноги, ей не нужно было повторять дважды, только не сейчас. Она повалила его на кровать и попросила лечь повыше, а сама забралась сверху. Мой. Такой мокрой она не была ни с кем другим. Под пристальным взглядом Баки она направила член в себя и медленно опустилась, запрокинув голову и приоткрыв рот. Через несколько минут плавные движения сменились быстрыми и резкими. Она выглядела так, будто пытается удержаться на своенравном диком жеребце. До одури прекрасно. Джеймс приложил ладонь к низу её живота и почувствовал с какой скоростью и силой бился его член внутри. Мари кончила с громким криком, оставляя алые полосы на его груди, сжимая мужское тело коленями. В голове даже не было мысли остановиться. Девушка заново набирала скорость, только в этот раз он взял всё в свои руки. Одним резким рывком он перевернул их, закинул стройные ножки на плечо и аккуратно вошёл. Она кричала. Сейчас их не заботил тот факт, что кто-то может услышать. Думать они будут уже позже. Бионика придерживала бедра, живая рука гладила ребра, сжимала поочерёдно соски и прошлась по лицу. Грин поймала два пальца языком, пустила их внутрь и начала посасывать. От такого зрелища сносило крышу. Глубокие грубые толчки быстро довели её до второго оргазма. Следом за ней и Баки поднялся на вершину удовольствия. Уставшие и удовлетворенные они ещё долго молча лежали на простынях, поглаживая тела друг друга кончиками пальцев.
— Ты превзошёл сам себя, папочка.
— Тебе правда понравилось?
— Абсолютно всё. А тебе?
— Мне тоже. Ты сможешь нормально сидеть? - он приподнялся и нежно сжал её ягодицы, эти действия сопровождались шипением.
— Да, но думать смогу только о тебе и…о том, что нельзя повышать голос.
Джеймс замер, чуть приоткрыв рот, а затем улыбнулся и поцеловал. Сумасшедшая, но моя.
— Так ты…пробовала это с кем-то до меня, да?
— Нет.
— Тогда откуда такие фантазии?
— Ты забыл? У меня есть подписка на Brazzers. У тебя, кстати, тоже. С фетишами всегда так. Открываешь видео с мыслью «Кому такое может нравится?!», а к середине уже понимаешь «Черт возьми, мне!». Бак, - она испуганно подняла глаза, — Ты опаздываешь к доктору Рейнор на первую встречу! Черт. Черт. Черт. Она терпеть этого не может.
Мужчина начал судорожно собирать свои вещи, на ходу запрыгивая в штаны. Барнс улыбался, потому что мысли его были отнюдь не о терапии, а о том, что он наконец-то снова чувствует вкус жизни, влюблённость, страсть и желание. Он уже давно куда-то не опаздывал, предпочитая быть точным и чётким, как солдат. Даже такое отрицательное действие, заставляло его чувствовать себя человеком. Натянув кофту, вылетел из комнаты, но потом быстро вернулся и оставил на губах Мари лёгкий поцелуй. Её улыбка, смех и слова «Беги давай» записались на подкорку. Она же оделась и нетвердым шагом, после жгучих оргазмов, направилась в свою спальню. Баки не будет несколько часов, поэтому можно заняться своими делами.
Первым делом горячая ванная, о которой она пожалела, как только опустила туда многострадальную пятую точку. Под звуки «Ах» «Ох» «Ух», она разбавила воду холодной, чтобы кожа не горела. Затем отправила лично Нику Фьюри официальное прошение о переводе. Получив положительный ответ, села подготавливать все дела и документы к передаче приемнику. Собственно так и подходил к концу этот насыщенный день.
POV Баки.
Сегодняшний результат теста был даже лучше, чем вчерашний. Доктор Рейнор была спокойной и ненавязчивой, не давила на него и не принуждала отвечать. Она понравилась ему намного больше, чем доктор Коллинс. Даже пометки в дневнике она делала редко и не скрывала их от него. Просто составляла психологический портрет. Баки рискнул спросить о деле Мари, но терапевт тактично отказала ему, ссылаясь на врачебную этику. Тогда Баки просто поблагодарил её за труд, потому что именно она смогла помочь агенту Грин. Выходя из кабинета психолога, он впервые не чувствовал себя как выжатый лимон. Даже напротив, был полон сил и энергии. Перед тем, как отправиться на базу, он заехал за цветами. Улыбка не сходила с лица. Так, розы она не любит, лилии пахнут слишком навязчиво, ромашки не нравятся мне. О, а вот эти мне нравятся. Просто и красиво. Его выбор пал на аккуратный букет. Гипсофилы, обернутые полупрозрачной органзой. Цветочки были небесно-голубого цвета. Продавец улыбнулась ему и сказала, что цвет такой, как радужка его глаз.
Баки не ехал, он летел на базу, переполненный чувствами и эмоциями. Ему хотелось поблагодарить её за помощь, рассказать о каждой минуте, что его не было, поделиться ощущениями. Вдвойне приятно было осознавать, что ей действительно интересно его слушать. Его, Зимнего Солдата, кто-то хотел слушать и слышать. Он в очередной раз улыбнулся, представив её недовольный взгляд и слова «Сколько можно? Ты Джеймс Баки Барнс, а не Зимний. Точка».
Припарковав машину, он схватил букет и быстрым шагом направился в сторону её спальни, но замер на полпути. Дверь в кухню была приоткрыта, двое неспешно вели беседу. Голоса очень легко разобрать и от этого стало невыносимо больно.
— Стив, я очень сожалею, что отменила наше свидание. Каюсь, была не права. Но может попробуем всё сначала? - Грин говорила спокойно и уверенно.
— Мари, но… Как же Баки?
— А что Баки?
— То, что между вами происходит. Ваши объятия, поцелуи, шутки про «папочку». Я почти поверил, что это всё по-настоящему, - Роджерс говорил серьёзным тоном, сцепив руки перед собой в замок. Смех Грин заставил все внутренности Баки похолодеть. Рука силой сжимала чёртов букет.
— Баки? Этот хам, мужлан неотесанный?! Я думала ты достаточно умен, чтобы различить, где шутка, а где настоящие чувства!
— Настоящие чувства?
— Такие, как у меня к тебе. Ну ты сравнил конечно: Капитан Америка и какой-то там Зимний солдат, - интонация её голоса отчётливо показала разницу между мужчинами, — То что у меня с Баки, не более, чем отличный розыгрыш. А вот ты мне очень нравишься.
— Ээээм. Да, ты мне тоже, но…
— Никаких «но», кролик Роджерс.
— Я тысячу раз просил не называть меня так.
— Может мне всё-таки можно? - голос стал на несколько тонов ниже, она отчаянно флиртовала.
— Я… Ладно, если ты так хочешь.
— Славно. Мне пора. Напиши мне, когда у тебя будет свободное время. Наверстаем упущенное.
— Стой, Мари…
Баки не стал слушать дальше. Он смотрел на букет и чувствовал себя полным идиотом. Так всё то, что было, не более чем фальш? Сердце стучало, как ненормальное, будто хочет разорваться на части. В голове то и дело проскакивали её образы и слова. Улыбки, смех, тёплые объятия, разговоры по душам, поцелуи, секс… Как можно быть такой бездушной? Врать в лицо, смеяться за спиной. Она пела песни 40-х, когда меня мучили кошмары. Она говорила, что я восхитительно красив. «Мой самый главный герой» «Я люблю океан, потому что там мы были настоящими». Ты хоть секунду была со мной настоящей? Наверное тогда, когда говорила, что между нами просто секс.
Проходя мимо её двери, он посмотрел на букет ещё раз и оставил его на полу. Самое ужасное, что он не чувствовал ярости, только тоску и горечь. Впервые, после освобождения из Гидры, он смог довериться и открыться кому-то, но ошибся с выбором человека. На душе кошки скребли. Так отчаянно хотелось напиться, как в прошлом. Напиться до беспамятства, чтоб тошнило и рвало. Лучше физические мучения, чем моральные. Барнс не ожидал, что его можно так сильно задеть. Она пробралась в его душу, в его сердце, поселилась в мыслях и так отвратительно поступила.