Прошла неделя, когда он впервые посмотрел на неё серо-голубыми глазами, белки были вновь нормального цвета. Роджерс не вырывался, даже не пытался. Мужчина просто привык, как собака Павлова. Тросы натянулись, значит она сейчас зайдёт, будет мыть его или кормить, или поить, или ставить капельницы.
— Привет, - сказал он, от чего Мари замерла на одном месте.
— Привет. Как себя чувствуешь?
— Есть хочу.
— Прости, вчера с охотой не очень удачно получилось, поэтому рыба.
— А овсянки нет?
Мари затаила дыхание, а потом бросилась ему на шею и разрыдалась. Да, это было не очень разумно с её стороны, но в тот момент она не могла иначе. Стив положил голову ей на плечо, была бы возможность, сгреб бы в свои медвежьи объятия, но руки ведь прикованы.
— Пожалуйста, скажи, что ты в норме.
— Мне лучше, но я могу быть заразен, так что оставайся в костюме.
— Нужно сообщить команде, они пришлют медиков для того, чтобы взять анализы. Знал бы ты, как я рада смотреть в твои глаза. Такие светлые, а не чёрные и не красные.
— Всё было так плохо? Сколько я был…таким?
— Неделю. Ты ничего не помнишь?
— Отрывками. Хотя я надеюсь, что того, что я помню, не было и это только моё воспаленное, больное воображение.
— О нет, думаю ты всё верно помнишь. Ты слышишь запах моего тела?
— Господи… Значит было, - щеки мгновенно покраснели, — Нет, не слышу. Только запах костюма и тальк.
— Не хочется назвать меня «Моя»? - Грин попыталась повторить его интонации, а потом засмеялась.
— Давай это будет нашей тайной.
— Они об этом знают. Кроме тех подробностей, как я научила тебя… Успокаиваться. Назовём это так.
— Это называется Мастурбация, Стивен, - он вздохнул и снова опустил голову.
— Эй, - она подняла её двумя руками, — Я прожила бы эту неделю миллион раз, только бы ты был жив. Мы семья, помнишь?
— Помню. Спасибо, Мари.
Уже через 6 часов квинджет был окружён лентами. Повсюду ходили люди в защитных костюмах. У Капитана взяли миллион анализов, как и у Мари. Друзья стояли за линией и молча ждали результатов, только Баки маячил туда-сюда. Все их вещи жгли в специальных боксах. Заставили принять душ с разнообразными растворами, выдали чистую одежду и отпустили. Первым делом Грин запрыгнула на руки к Баки, чуть не снесла его с ног. Она целовала его губы, водила носом по лицу, волосам и шее, не в силах надышаться. Сержант сжимал её так крепко, что трещали кости.
— Я скучала по тебе, красавчик Барнс.
— А я по тебе, малышка Грин.
— Я чувствую, ведь он уже упирается в меня, - шепнула она на ушко и широко улыбнулась, — Вот только я пропустила свой сеанс эпиляции, так что отложим на другой раз.
— Ага, как же. Давай я просто закрою глаза и представлю будто мы в 40-х.
— Как скажешь, папочка.
— Эй, Стив, - громко крикнул Баки и поймал взгляд друга, — Моя!
— Чувствую, что это пристанет ко мне, как и «Не выражаться»,- Роджерс закатил глаза, но с улыбкой обнял всех друзей, благо охват его рук позволял.
— Задушишь, - прошептали Нат и Мари в один голос.
— Что за запах возбуждения? Мари это твой? Или в этот раз Баки? - все синхронно открыли глаза и испуганно вытаращились на него, — Шучу-шучу.
— Капитан ледышка, тебя нужно было заразить какой-то херней, чтобы привить чувство юмора? - Старк громко расхохотался, а за ним и все остальные.
— Не выражаться.
— Аааа, я погорячился. Это видимо временный эффект был, - он хлопнул друга по плечу, — Поехали домой.
— А можно заскочить по дороге за шаурмой?
— Мари!
— Что?! Я есть хочу!
========== Единое целое. ==========
Осень сменилась зимой. После того происшествия со Стивом, Агента Грин хотели отстранить от миссий, за то что ослушалась старшего по званию. А именно того индюка, который хотел уничтожить Роджерса с другими зараженными. Но, как Фьюри, так и Мстители, в один голос твердили, что без неё работать не станут. В итоге, самодовольное лицо этого мужчины сменилось на агрессивное, а потом на жалостное, прямо в зале суда. Мари вышла оттуда с высоко поднятой головой и широченной улыбкой. Баки был счастлив за неё, хотя возможно и тешил надежду, глубоко внутри, что когда-то она сама захочет отойти от дел. Будет ждать его дома, в тепле и безопасности. Но это же Мари! Покой ей только снился. Она проживала каждый день на полную, заражая всех вокруг своим позитивом. Если миссия, то как в последний раз. Если путешествие, то каждая минута её была распланирована. Как в том отпуске, куда они отправились с Баки. Ничего особенного, горы, снег и активные виды спорта.
Она носилась на лыжах, сноуборде целыми днями напролёт. В детстве родители часто возили их с братом в горы, поэтому Грин чувствовала себя уверенно. Конфуз случился в предпоследний день, когда её снёс с ног огромный бугай, который явно был очень пьян. Конечно, Мари и сама могла разобраться, но зачем? Джеймс уже плевался слюной и орал, подняв того за шею одной рукой. Приятно знать, что он всегда рядом, всегда защитит. Как бы он хотел избить этого недолыжника до полусмерти, но вовремя успокоился. Мари прихрамывала, подходя к ним ближе, поэтому Бак отбросил того в сугроб, подхватил её на руки и унёс домой.
Одинокая хижина в лесу, подальше от остальных. Джеймсу очень нравилось там. Он мог в полной мере показать все мужские качества, окружить её заботой и теплом. Он колол дрова, пока Грин наблюдала за ним, обхватив чашку руками в варежках. Топил камин, носил воду с дальнего колодца. Это просто его прихоть, Мари устраивала вода и из крана. А ему та была вкуснее. То, что туда идти час в одну сторону, его совсем не смущало.
В последний вечер отпуска, они лежали на ковре у камина. Поленья потрескивали и пускали маленькие искорки. Языки пламени грели две пары босых ступней. Как и всегда, её голова лежала на его груди, а ручка рисовала узоры на животе. Бак поглаживал угловатые плечи мягкими подушечками пальцев и периодически притягивал её к себе для поцелуя. Он был очень обходительным, зафиксировал голеностоп эластичным бинтом и вообще не давал ей шагу ступить самостоятельно.
— Баки, мои родители пригласили нас на Рождество к себе. Что думаешь?
— Прекрасная идея. С удовольствием.
— Мы можем к полуночи вернуться на базу, к остальным.
— Как ты скажешь, так и сделаем. Можем взять с собой Тома. Когда мы ходили в бар, я обещал ему достать билеты на матч и совершенно забыл, - Джеймс смущённо улыбнулся и почесал затылок.
— Ты ему нравишься. А ещё он очень отходчивый.
— Почему ты никогда не рассказывала мне про Мэттью?
— А ещё мой брат совершенно не умеет держать язык за зубами, - девушка вздохнула и прикрыла глаза.
— Так почему? Что за тайны, малышка?
— Никаких тайн. Просто неприятно к этому возвращаться. Это тёмная страница в моей биографии.
— Не темнее, чем моя, но я же от тебя ничего не скрываю.
— Чтож, значит слушай. Мы познакомились почти сразу после окончания моей терапии. Сначала всё было хорошо, но потом он стал манипулировать, надавливать на мои раны, сперва словно случайно, а потом намеренно. Ему перестали нравится мои шутки, он называл их глупыми и детскими, хотя знал, что это просто защитная реакция. Он критиковал каждый мой шрам и ногти, которые к тому моменту ещё не до конца восстановились. То волосы тусклые, то синяки под глазами. «Парнишка, я только вышла из депрессии, какой к херам блеск волос и сияние глаз?» сказала бы я сейчас, но тогда не могла. Не знаю, как так произошло, он будто держал мои мысли под контролем. Что Том, что Локи твердили мне «Мари, беги. Ты возвращаешься туда, откуда начинала», а у меня в голове были только его слова «Кому ты ещё нужна такая ущербная? Только мне». Вот такая история, за которую мне стыдно.
— И как это закончилось?
— Мне надоело. В очередной вечер, после подобных слов, я вышла из себя и надрала ему зад. Видел бы ты как он плевался юшкой, как плакал из-за сломанного носа, как качался по полу. А я ушла и больше никогда его не видела. Номер в чёрном списке, потому что он наяривал и писал тысячи смс «Пожалуйста, вернись».