— Мне так хорошо и спокойно с тобой, чудо. Настолько, что я мечтаю не проснуться. Остаться здесь навсегда…
**********
Грин проснулась с неприятным комком в груди. Джеймс был совершенно сломлен и одинок в этом сне. Неужели он и правда себя так чувствовал? Или моё воображение сгущает краски?
Дверь в спальню как раз тихонько открылась и мужчина быстро скользнул внутрь. Не включая свет разделся, принял душ и нырнул под одеяло.
— Скажи, ты счастлив со мной?
— Конечно. Откуда такие вопросы?
— Ты снишься мне таким грустным. Почему-то всегда в Ваканде, хотя я тебя такого не знала. Говоришь, что не хочешь просыпаться.
— Дурной сон, только и всего. Я люблю тебя, - он попытался обнять её, но Грин отодвинулась дальше.
— Самка не в настроении сейчас. Так что оставь свои руки при себе, если не хочешь остаться без них. Спокойной ночи.
— Маленькая, я перегнул палку, признаю, но… Ты скрыла этот момент от меня, будто он что-то значит. Я разозлился.
— Что?! Ты обалдел? Если бы я сказала, ты перевернул бы весь мир, чтобы нас найти. Или требовал бы координаты, а Стив только-только начал идти на поправку. Я не могла позволить тебе заразиться. Не могла позволить кому-либо найти нас.
— Прости. Я вёл себя неприлично. Больше такого не повторится.
— Очень надеюсь.
— Можно тебя обнять?
— Нет!
Баки тяжело вздохнул и силой прижал её к своей груди. Как бы она не пыталась выбраться, ничего не вышло, в итоге Мари прекратила попытки. Черт, я же пообещала самой себе, что он помучается, чтобы заслужить моё прощение. Но, кажется… Я не умею на него долго злиться.
— Ты отвёз Тома?
— Да, он в порядке. Представляешь, Романофф так напилась, что её пришлось уносить на руках.
— И кто этот бравый рыцарь?
— Стив. Он был так смущен, потому что она шептала что-то на ухо.
— Подумать только, если бы не Локи, то вы, возможно, поменялись бы местами. Можешь представить себе развратного Стива?
— Я развратный? - он захохотал, — Я просто знаю что доставляет тебе удовольствие. А если серьёзно, поменяйся мы местами, то я был бы мёртв и ты тоже.
— Почему?
— Потому что если бы я в таком состоянии гона почуял твой запах, то толкнулся бы не только в ладонь. Ты не смогла бы скрыться. Как итог, тебе пришлось бы самоликвидироваться. А я… Даже если бы поправился, не смог бы простить себя и, в очередной день, просто пустил бы себе пулю в лоб.
— Эта зараза ослабила его, ослабила бы и тебя.
— Только до заражения Стив не был в тебя влюблен, со мной было бы всё кардинально иначе.
Грин промолчала, но только плотнее прижалась к нему, думая о этих словах. Вдохнула запах кожи и оставила несколько поцелуев на груди.
— Мне нравится, что ты пользуешься мылом, а не гелем для душа.
— Почему?
— Запах мыла быстро выветривается и остаётся только твой личный. А я люблю аромат твоего тела. Ты мой личный феромон.
Утром Грин проснулась с ужасающей головной болью. Видимо мешать все возможные напитки было не самой лучшей идеей. Дрожащие руки прошлись по постели, в надежде найти своего мужчину, но нет, Мари одна. С трудом открыв один глаз, она увидела маленькую коробочку на подушке. Интерес был куда сильнее головной боли. Внутри был кулон на цепочке. Маленький неброский, такой можно носить каждый день. Внутри была их фотография, та, что нравилась Джеймсу больше всех, где он улыбается, а Мари целует его щеку. Эту фотографию сделал Том в вечер незапланированного знакомства с родителями. На внутренней стороне крышки была гравировка «I love you for infinity». Грин даже прослезилась, аккуратно надела его на шею и пообещала сама себе никогда не снимать.
Приняла душ, небрежно уложила волосы, надела самую рождественскую одежду, в общем-то тёплую пижаму с Гринчем, и направилась делать горячий шоколад. Такой вот ритуал из детства. По пути она специально стучала во все апартаменты, чтобы пригласить друзей на завтрак. Настроение замечательное, нужно бы им и поделиться. Ну и ещё, конечно, самую малость, побесить тех, кто с такого же похмелья, как и она. Мари только занесла кулачок над очередной дверью, как та открылась и её снёс с ног Капитан.
— Роджерс… Я только стала забывать как ты выглядишь без одежды. Встань с меня, пока Баки этого не увидел.
— Прости, прости. Я в трусах, если что. В трусах, - он поднялся и быстро зашагал прочь, забыв даже подать Мари руку.
— Вот уж спасибо. Ты такой джентльмен, Стив, - Грин отряхнула пятую точку и замерла от осознания того, что произошло. Комната ведь не Капитана. Она заглянула внутрь, — С каких это пор тебя потянуло на столетних девственников?
— Замолчи, - Романофф запустила в подругу подушкой и засмеялась.
— И как?! И как? Я хочу знать всё, - та прикрыла дверь и на цыпочках подошла ближе, хотела было лечь рядом, но передумала, — Я так понимаю, что ложиться небезопасно. Я знаю сколько жидкости в нем может быть…
— Ох, Мари, - снова приступ смеха, — Кажется я не могу ходить.
— Ага, ну это высокий уровень, - выражение лица «not bad».
— Он давно мне нравится. Просто случая удобного не было. А потом ещё и это заражение.
— И что? Ты начиталась моих отчётов и решила «Так, 6.5 часов мастурбации. Надо брать»?
— Ну я ещё сомневалась, а вчера ты рассказала про «Огромную алую головку» и как щёлкнуло что-то, - обе снова рассмеялись.
— А серьёзно? Чего он сбежал? Ладно ты была выпившей, он ведь был трезв.
— Он не сбежал, просто шёл переодеться, чтобы никто не узнал, что он ночевал не в своих апартаментах.
— В трусах? Да вы конспираторы ещё те. Ладно, давай вылазь из постели, кляча. Тебе вафли и горячий шоколад?
— Выделываешься?
— Разумеется. Ты сказала, что не можешь ходить, а значит и люлей мне отвесить не можешь. Буду называть тебя как вздумается, пока не восстановишься.
— А потом?
— Рождённый бегать 3.14зды не получит! - Грин вылетела из спальни подруги, уворачиваясь от второй летящей подушки.
На кухне хозяйничал Барнс. И получалось у него довольно неплохо. Он эффектно доставал противень из раскаленной духовки своей бионической рукой и перекладывал печенье на тарелку. На фоне играла тихая музыка. Мари не удержалась и сделала несколько фотографий на телефон.
— Хочу видеть такое каждый год утром 25-го декабря. Ты…просто чудо, Бак. Откуда знаешь, как делать печенье?
— Нашёл в интернете. Сам! - он гордо поднял указательный палец вверх.
— Ох! Неплохо, неплохо. Ты нашёл свой подарок? Он там, под ёлочкой.
— Свой ты нашла, я вижу, - мужчина тепло улыбнулся, — Тебе понравился? Знаю, ты не носишь украшения…
— Теперь буду носить. Спасибо. Он замечательный. И фотография хорошая. Я люблю тебя.
Джеймс поцеловал её, усадив на стол. Затем переодел фартук и отдал лопатку, а сам пошёл в гостиную. Коробочек было несколько, друзья ведь тоже подготовились, но её он почувствовал сразу. Развязав ленту, он достал оттуда армейский жетон. Такой, как был у него в 40-х. Уголки губ поднялись вверх.
— Гидра уничтожила твой, но я порылась в архивах и сделала новый. 32557038. Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс.
— Свой ты уничтожила сама, но на обратной стороне твои данные.
— Да. Мы слишком долго пытались убежать от прошлого. Пора остановиться и принять его. Вместе мы сильнее.
— Единое целое, - прочитал он шёпотом крошечную гравировку в самом низу, а затем быстро надел на шею, ощутив приятный холодок, — Спасибо, малышка.
Влюблённые приготовили “праздничный” завтрак и накрыли на стол. Друзья потихоньку сползались на кухню. Сэм придерживал пакет со льдом на голове и тяжело вздыхал. Тони вошёл, как ни в чем не бывало, он ещё с вечера позаботился о себе и принял лекарства. Наташа старалась идти так, чтобы никто не заметил её особенную походку. Стив краснел и потел, будто все могут прочитать его мысли. Друзья поделились впечатлениями о вчерашней вечеринке, посмеялись, повспоминали детали и начали завтракать.
—У меня был сссс, с настоящим человеком… - тихонько запела Грин, — У меня был мммм, мне было хорошо.
— Надеюсь это просто рождественская песня? - Уилсон хмыкнул.