— Джеймс, я знаю, что ты там. Открой, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Тишина.
— Я принесла тебе поесть. Не знала, чего именно ты захочешь, поэтому приготовила много всего на выбор.
Тишина.
— Ладно, давай помолчим. Учти, что я буду сидеть здесь, пока мы не поговорим. Не станешь же ты выходить через окно, верно?- она сползает по двери и садится на пол.
Тишина. Джеймс сидит по ту сторону. Конечно он ещё после звонка в дверь знал кто именно к нему пришёл. По сути их разделяет 5 сантиметров дверного полотна. Он слышит дрожь в её голосе, но не хочет открывать. Ей лучше уйти и забыть меня. Больше всего на свете я не хочу причинить ей боль. Мари упирается затылком в дверь. В отличие от Баки, её беспокоит вовсе не удушение и синяк. Это вообще последнее о чем она думает.
— Ты никогда не сделаешь мне больно нарочно, Джеймс. Твои кошмары, они… Они пройдут. Пожалуйста, не замыкайся, не отталкивай меня. Ты не монстр, помнишь? Я не просто верю в это, я знаю. Неужели ты собираешься бегать от всех вечно?
Тишина.
— I like that you’re broken, broken like me,
Maybe that makes me a fool.
I like that you’re lonely, lonely like me
I could be lonely with you.
There’s something tragic, but almost pure,
Think I could love you, but I’m not sure.
There’s something wholesome, there’s something sweet,
Tucked in your eyes that I’d love to meet, - Грин не находит ничего лучше, чем просто тихо шептать слова песни. Тем более, что слова идут будто от сердца. С Баки это всегда работало. Он смеялся и говорил «У тебя на любую ситуацию есть песня?».
(Мне нравится, что ты сломан, сломан, как я,
Возможно, это делает меня дурочкой.
Мне нравится, что ты одинок, одинок, как я,
Я могла бы быть одинокой с тобой.
Есть что-то трагичное, но почти чистейшее,
Думаю, я смогла бы полюбить тебя, хоть я и не уверена в этом.
Есть что-то полноценное, что-то милое,
Спрятанное в твоих глазах, которые я хотела бы встретить.)
Барнс опускает голову вниз, судорожно потирает переносицу и веки. Ему тяжело дышать. Сложно успокоить сердце и трепет в душе. Теперь в нем столько сомнений, столько терзаний. Впустить её?
— Я уйду, честное слово. Только открой дверь, посмотри мне в глаза и скажи «Я хочу, чтобы ты ушла».
— Я не хочу, чтобы ты уходила, Мари, - голос настолько тихий, что сперва ей кажется, что всё послышалось, — Но так будет лучше для тебя.
— Ты не знаешь как будет лучше для меня. После того, как мы познакомились, я снова почувствовала вкус жизни. Это твоя заслуга.
— Я могу навредить тебе даже во сне.
— Трудности меня не пугают. И я прекрасно знаю, какими бывают кошмары.
— Пожалуйста… Ты будешь счастлива без меня.
— Ты бросаешь меня через закрытую дверь? Мне казалось, что ты джентльмен, Джеймс Барнс.
— Если я открою её, то не смогу повторить.
— Слушай свое сердце. Я буду ждать столько, сколько потребуется.
— Встань с пола. Замерзнешь и заболеешь.
— Предлагаешь ждать стоя? - Мари хихикает. В душе столько тепла от его заботы и переживаний.
— Предлагаю войти, - он поворачивает ключ в замочной скважине и нажимает на ручку. Так быстро, что Грин не успевает встать и просто падает на пол.
Она хохочет, глядя на него снизу вверх. Тонкие дрожащие пальцы вытирают слезы облегчения. Баки протягивает ей руку и помогает встать. Первым делом Мари бросается к нему и крепко прижимает к себе. Гладит напряженную спину, склоняет голову к своему плечу. Целует щеки и мужественный подбородок. Кожа влажная. От слез или нервов? Его губы поджаты, глаза стыдливо опущены, чтобы случайно не поймать взгляд. Тело бьёт мелкая дрожь. Он скучал. Очень скучал. По её рукам, по запаху, по смеху, по голосу, по разговорам, по поддержке. Каждый божий день он смотрел на её звонки, смс. Боролся сам с собой. Как же он хотел ответить, как хотел сам набрать её номер, написать хоть пару слов. Бак мог в красках представить, как она переживает, зная о опасности миссии. Он хотел, чтобы она шла дальше без него, но, глубоко в душе, надеялся на какое-то чудо. Может кто-то смог бы перекроить его сознание, исцелить, сделать безопасным.
— Я так рада, что ты цел. Так рада. Боже, Джеймс. Я скучала по тебе, так переживала.
— Я тоже скучал.
— Посмотри на меня, - она поддевает двумя пальцами подбородок, — Я тебе доверяю.
— Спасибо, Мари. Прости меня за ту ночь. Мне так стыдно. Я пытался подобрать слова, но так и не решился поговорить.
— Я и не обижалась. Испугалась немного, но… Всё в порядке.
— Моё чудо, - он прижимает её ещё сильнее, не в силах надышаться запахом волос.
— А ты моё. Голоден? Знаю, что голоден. Я тут принесла поесть. Всё было горячим, но наверное уже остыло. Сейчас быстренько разогрею, - она снимает пальто, скидывает ботинки, поднимает пакет с едой и идёт на кухню.
Пока Барнс ест, она просто сидит напротив и любуется, подперев голову ладошками. Первые несколько минут его смущал этот взгляд, но сейчас уже нет. Он понимает, что это из-за долгой паузы в общении. Грин скользит взглядом по лицу и телу, аккуратно вытирает следы соуса вокруг губ салфеткой, улыбаясь. Заваривает чай. Её руки дрожат так сильно, что она едва не роняет чашку, конечно он замечает, но молчит.
— Спасибо за ужин. Честно признаться, последний раз я ел вчера утром.
— Ты совсем себя не бережешь. Твоему организму нужно много еды, с твоим-то метаболизмом.
— Почему ты так хорошо ко мне относишься?
— А как же ещё можно к тебе относиться? Ты замечательный человек.
— Я сделал тебе больно.
— Не специально, ты ведь спал. Такое могло произойти с кем угодно, даже с тем, кто не пережил все те ужасы, что ты.
— Мари, пока мы… Пока я игнорировал твои звонки, то много думал. Вспоминал свои сны. И… Знаю, это странно, но вдруг. Меня уже наверное ничего не удивит. В одном из снов ты говорила «Ты тоже знаешь, что это лишь сон? Обожаю такие осознанные сновидения, когда сам контролируешь процесс». Может ты тоже видела меня?
— «Пообещай, что мы когда-то встретимся. В реальной жизни, а не только во снах…» Я пообещала, - ей страшно и больно. Мари помнит те сны в деталях. Только тогда она думала, что таким воображение рисует ей её Баки. Это ведь совпадение? Правда? Пожалуйста, пусть это будет совпадение. Кто мог знать, что такое случится и она отправится в другую мультивселенную?
— Как такое возможно?- он отставляет тарелку и хмурит брови.
— Сон ведь… Ты был… Нет, не может быть. Не может быть,- она садится за стол и закрывает глаза. Джеймс, как ты выглядел, когда был в Ваканде? «У меня были длинные волосы и борода. В основном я ходил в синем балахоне, ведь не мог одеваться одной рукой. А ещё был красный платок, чтобы не пугать детей куском металла» А не наоборот? Красные тряпки и синий платок? А ещё ремень на талии. «Ты всё перепутала, моя девочка». Мари испуганно поднимает взгляд. Это был не Баки, это был ты…
— Всё в порядке?
— В порядке? Нет, не в порядке, Джеймс. Нихера я не в порядке. Черт возьми, я трахнула тебя на пирсе!
— Господи, это ты тоже видела, - он опускает глаза в пустую чашку.
— Видела..? Я хотела этого.
— Это лишь сон, Мари.
— Нет. Или да. В любом случае, всё было таким настоящим, - они молчат. Только вот с каждой минутой его брови сдвигаются всё сильнее и сильнее. А Мари опускает взгляд.
— Покажи мне свои руки. Пожалуйста, - он говорит тихо, но с особым нажимом. Грин молча закатывает рукава и кладёт руки на стол, ладошками вверх. Джеймс проводит пальцами по круглым шрамикам.
— Я не знаю как так получилось с этим сновидением, но думаю, что… Что должна рассказать всю правду о себе. Самое главное скажу сразу. Если потом ты не захочешь меня слышать.
— Ты агент. Ты всё обо мне знала с самого начала. А я дурак, ничего не видел и не понимал,- кулаки сжимаются и вот сейчас она чувствует его злость каждой клеточкой своего тела.