– Давай. А то, по рассказам этой тетушки, я понял, что это просто огромный рынок. Сложно подсчитать его протяженность, потому что продавцы становятся у жилых домов, вешая вещи прямо на заборы и деревья, а сами стоят с двух сторон у дороги. Тут, оказывается, в каждом переулке есть еще этакая дополнительная линия стихийной торговли.
– О-о-о, так ты теперь эксперт по блошиным рынкам?
– Шутница! Почти. Короче, слушай. На рынке дальше по улице в основном одежда и обувь. Я издалека так посмотрел: просто груды, ворохи, горы, кучи, одежды и в основном неновой. Одежду и обувь я совершенно не рассматривал, поэтому не берусь судить о ее качестве. Книг и пластинок там почти нет. Зато есть видеокассеты, видеомагнитофоны и диски с фильмами.
У меня загорелись глаза:
– Серьезно? Эх, как я могла мимо такого пройти. Давай вернемся?
– Ты же не хотела.
Мы остановились. Я разрывалась на части. Одна часть меня твердила, что нужно бросить глупости и заняться делом, вторая тянула меня туда, где я могу откопать что-то интересное для своей коллекции фильмов.
В этот момент я услышала топот и обернулась: к нам бежал ракушечный паренек. Так я его окрестила про себя.
– Тетенька, тетенька, я придумал! Вот, возьмите, – и он протянул мне небольшую фигурку. Это был брелок в виде бело-красного старинного маяка.
– Спасибо тебе. Мог бы не бежать, а если хотелось подарить – вечером бы отдал.
– Я просто подумал, что маяк вам нужнее, чем мне будет. Пусть он вам поможет. Дедушка всегда говорил, что это связь с ним. Когда я держу этот маленький маяк в руках, то дедушка держит большой.
– Каким образом? – не поняла я.
– Мой дедушка был смотрителем на Сорочинском маяке. Он самый большой в нашей стране и самый старый.
– О, я много о нем читала, а вчера даже видела его почти что рядом.
– Да? Тогда точно я правильно все сделал. Дедушка сказал, что если я захочу помочь кому-то, то я почувствую. От человека будет сигнал. А вы сегодня сказали про раковины так же, как и дедушка.
– То, что они живые?
– Да. Все, я побежал. До вечера, – парнишка махнул рукой и пустился бегом назад, ловко одолевая подъем, словно его там никогда и не было.
– Интересный паренек, – сказал Митя, который не вклинивался в нашу беседу.
– Угу, – согласилась я. – Что, пойдем дальше? Рассказывай, эксперт по блошиным рынкам, что еще интересного ты узнал? Кстати, напомни, чтоб на обратном пути мы сюда заглянули. Ты меня все-таки дисками и кассетами заинтриговал.
– Здесь, как и на любом другом птичьем рынке, много винтажных штучек и мелочовки, даже раритета и декора. Нумизматы и коллекционеры в таких местах частые гости, даже скажу больше – постоянные посетители. И ты знаешь, те продавцы, что продают вот такую старину, не боятся назначать цену своему товару. Когда они ее озвучивают, иногда хочется спросить, не телефонный ли номер они сейчас продиктовали.
– Даже так? – засмеялась я.
– Ну, это я утрирую. Но иногда все равно брови поднимаются от удивления.
– А какие-нибудь мастера, рукодельницы бывают в качестве продавцов на таких рынках?
– Редко. Хотя, знаешь, иногда стоят мастера резьбы по дереву, художественной ковки, вязальщицы бывают. Все в основном пожилые. Они и товар раскладывают, и тут же при тебе что-то вяжут, плетут, закручивают. В общем, мастер-класс целый показывают. Правда, без участников. Они тут все друг друга знают. Ощущение, что это какая-то огромная семья.
– Они тут что, с самого утра торчат?
– Практически. Такие рынки, как этот, начинают работать рано, с самым рассветом и до обеда.
– Всего-то?
– А зачем больше? Дома тоже дела есть у людей. Те, кому что-то было интересно, уже для себя все нашли и отправились кто куда: домой, на работу, в поездку. А к обеду в таких местах ничего путного уже и не найдешь, как ни старайся.
– А у тебя уже спортивный азарт? Зачем тебе это все нужно?
– Ну я, конечно, не каждые выходные выбираюсь. Когда время посвободнее. Стараюсь найти что-нибудь этакое для рукоделия крестной. Она у меня живет в селе, а там ни магазинов нормальных, ничего нет.
– Сейчас есть маркетплейсы.
– Ну ты и сказанула, где моя крестная и где онлайн-магазины.
– Ей что, сто лет в обед?
– Практически. Уже к восьмидесяти подкатывает. Она-то меня на эти рыночные вылазки и подсадила. Я нашел фигурки всадников, которые в моем детстве были, бегемотов из киндера.
– О, я тоже таких собирала, когда в школе училась.
– Много чего интересного, что связывает меня с родителями. Их рано не стало, – пояснил Митя. – Но не будем о грустном. Ты же хотела узнать, зачем я туда вообще хожу.