Когда-то давно супруги купили две одинаковые ленты — одну ему, другую ей. Хэ Дацин исчез, но след его, оказывается, не стерся без остатка!
Когда госпожа Лу увидела ленту, из ее глаз невольно брызнули слезы.
— Где ты взял эту ленту? — спросила она Куая.
— Я нашел ее в загородной обители, у монахинь.
— Как называется обитель и как зовут монахинь?
— Обитель Отрешения от Мирской Суеты. В монастыре два двора — восточный и западный. Восточный занимает монахиня Кунчжао, западный — Цзинчжэнь. С ними живут несколько послушниц, которые еще не приняли пострига.
— А сколько лет этим монахиням?
— Около двадцати. И обе хороши собой.
«Не иначе как муж спутался с этими монахинями и скрывается у них,— подумала госпожа Лу, услышав ответ мастерового.— Возьму-ка я с собою слуг, позову Куая в свидетели и сегодня же пойду в этот монастырь. Все вверх дном переверну, а правду узнаю.— Госпожа Лу была уже готова взяться за дело, но вдруг ее охватили сомнения.— А что, если муж просто обронил эту ленту? Тогда я погублю монахинь без вины. Нет, надо сперва хорошенько все разузнать».
— Скажи, а когда ты нашел у них ленту? — спросила она Куая.
— С полмесяца назад, не больше.
«Выходит, пол месяца назад муж был еще там? Как же это понять?»
— А где ты ее нашел?
— В восточном флигеле, на балке под потолком. Там стала протекать крыша, и меня позвали переложить черепицу, вот тогда я и нашел эту ленту. Осмелюсь спросить у вас, госпожа: отчего она вас так занимает?
— Эта лента моего мужа. С самой весны о нем ни слуху ни духу. Я увидела ленту и подумала: где вещь, там и хозяин. Хочу сегодня же пойти вместе с тобою в обитель и спросить у монахинь про мужа. Если удастся его разыскать, я щедро тебя отблагодарю.
— Что вы, что вы, госпожа! Я-то тут при чем? — испугался мастеровой.— Ленту я нашел — это верно, но о вашем уважаемом супруге знать ничего не знаю!
— Сколько дней ты у них проработал?
— Больше десяти, считая и работы на западном дворе. Они еще со мною до конца не рассчитались.
— А моего мужа не видел?
— За эти дни я обошел все помещения, но вашего хозяина нигде не встречал, верьте слову.
«Если его там нет, ничего не докажешь, хотя бы и с этою лентой! — подумала госпожа Лу.— Но лента оказалась в монастыре неспроста. Третий Куай сказал, что монахини еще с ним не разочлись. Дам я ему лян серебра, и пусть он все там разузнает, когда будет рассчитываться. Глядишь, и откроются какие-нибудь следы. Если муж жил у монашек, след должен остаться».
— Я дам тебе лян серебра. Если выведаешь правду, получишь еще.
И госпожа Лу объяснила мастеровому, что надо делать.
Услышав про деньги, мастер согласился выполнить поручение. Госпожа Лу вынесла ему серебро, Куай поблагодарил и ушел.
На другой день после завтрака Третий Куай отправился в обитель Отрешения от Мирской Суеты. У входа в западный двор он увидел прислужника. Тот сидел на припеке, скинув халат, и бил вшей. Куай окликнул его. Прислужник поднял голову, узнал мастерового и сказал:
— А, Третий Куай! Давно тебя не видно. Удалось выкроить свободный часок? Ты пришел кстати: наставница из западного двора спрашивала про тебя — ты ей нужен.
Это как нельзя лучше отвечало планам Куая.
— А не знаешь, зачем я ей понадобился?
— Точно не знаю. Пойдем к ней, сам спросишь.
Он надел халат и поднялся. Прихотливо извивавшаяся дорожка привела их к покоям монахини. Цзинчжэнь переписывала сутры.
— Наставница, пришел мастер Куай,— доложил служка.
Монахиня положила кисть.
— Я как раз хотела послать за тобою прислужника, а ты уже здесь. Прекрасно!
— Что угодно наставнице?
— Перед статуей Будды стоит поминальный столик старинной работы. За долгие годы лак на нем совсем облез. Я давно хочу его подновить, да все пожертвований не было. А тут, на наше счастье, матушка Цянь расщедрилась и пожертвовала несколько досок. Мне хотелось бы, чтобы столик получился в точности такой, как в восточном приделе. Завтра день счастливый, можешь приступать к делу. Работать будешь сам, без помощников,— ты и один справишься. А деньги получишь сразу за все — и за прежнюю работу, и за эту.