Мы только что рассказали вам историю о мужчине, который переоделся женщиной, а сейчас мы поведаем вам историю о женщине, которая, приняв вид мужчины, тайно занималась любовью и, надо заметить, весьма в этом деле преуспела.
В год Обширного Благоденствия[372] за Восточными воротами областного града Хучжоу жила семья, принадлежавшая к кругу ученых. Глава семьи к тому времени, о котором идет речь, уже умер, и в доме оставалась вдова с двумя детьми: мальчиком и юной девушкой. Двенадцатилетняя дочка вдовы была умна и хороша собой — ну прямо чудесный цветок. Одна лишь беда: оттого что в малолетстве она часто недоедала, напала на нее хворь, которая доставляла матери большие беспокойства. Понятно, что вдовица делала все возможное, чтобы оградить дочку от злых напастей. Как-то раз в их доме появилась монахиня — настоятельница ханчжоуского храма Цуйфуань, что значит обитель Плывущей Бирюзы. Мать и дочь в это время занимались рукоделием. Вдова обрадовалась гостье, с которой водила знакомство вот уже несколько лет. Надо сказать, что монахиня была редкой умелицей плести лживые речи, то есть, как говорится, имела цветистые уста и лукавый язык. К тому же горазда она была поблудить. Не случайно, что вместе с нею в обители проживали две молоденькие ученицы, которые, как и настоятельница, занимались непотребными делишками. Игуменья пришла к вдовице с подарками: принесла кулек южных фиников, жбан чаю осеннего, два блюда с каштанами и спелыми фруктами. Женщины обменялись фразами, которые обычно говорятся при встрече. Внимание гостьи привлекла девочка, сидевшая рядом.
— Сколько годков вашей дочке? — поинтересовалась игуменья.
— Двенадцать! — ответила вдова.— Во многих делах она у меня искусница. Одна беда — очень уж слабенькая, из болезней не вылезает. Тревожусь я за нее и душою болею. Ради нее жизнь свою готова отдать!
— А молились ли вы за нее, почтенная? Высказывали ли свое сокровенное желание?
— Чего только не делала! Молила и духов, и Будду, даже звездам тайну свою поверяла. Ничего не помогло! Сидит в ней проклятая хворь — и все тут! Видно, судьба ее столкнулась с какой-то злою планетой, которая так и крутится вокруг нее!
— Да, все от судьбы зависит! — согласилась игуменья.— Хочу я взглянуть на знаки жизни девицы. Поразмыслить над ними.
— Оказывается, ты и гадать умеешь, матушка! Вот не думала! — воскликнула женщина и показала монахине знаки жизни дочери. Монахиня, напустив на себя важный вид, принялась что-то подсчитывать.
— Значит, так получается!.. Не следует ей более находиться при вас, почтенная! — проговорила монахиня.
— Старая я! Жалко мне ее от себя отпускать!.. Но я на все согласна, лишь бы она поправилась!.. Только вот куда ее определить? Разве в какой чужой дом, в приемные дочери? Больше некуда!
— Девица ваша просватана?
— Не сподобилась еще!
— Вот в чем дело... Ее судьба столкнулась со звездой одиночества, а потому от замужества ее болезнь только усилится! Ну а так в ее знаках как будто нет ничего дурного. Лета жизни у нее будут долгими, а здоровье — отменное... Понимаю вас, почтенная, трудно вам с нею расстаться, потому даже боюсь что-либо предлагать...
— Главное, чтобы она была здорова... Пусть тогда идет куда хочет!
— Если вы готовы расстаться с дочкой, лучше всего отправьте ее к Вратам Будды. Стоит ей покинуть сей суетный мир, как все ее беды исчезнут, радости преумножатся! Это лучший для нее выход.
— Верные слова говоришь, мать игуменья! Потому как добрые поступки непременно отражаются на небесном лике нашего Будды... Конечно, жалко мне расстаться с дочкой, но что поделаешь? Глядишь, еще сильнее заболеет, а то, не дай бог, умрет! Тогда все прахом пойдет!.. Да, видно, судьба у нее такая!.. Матушка настоятельница, прошу тебя как старую знакомую: возьми дочку к себе в учение. Если ты, конечно, не против.
— Ваша девочка отмечена звездою счастья... А если она станет жить у нас в скиту, частица счастья коснется и нашей обители, отчего лик Будды засверкает яркими красками. Только вот что, почтенная: ничтожная инокиня вряд ли достойна быть ее наставницей!
372
373
374