Наступил рассвет. Со всех сторон заголосили звонкие петухи. Цзингуань, боясь, что ее могут увидеть, поспешно оделась. Лодочник снова поднял паруса, и лодка устремилась вперед.
В каюту вошел Асы. Он помог хозяину умыться и привести себя в порядок, после чего приступили к завтраку.
— Хозяин, где приставать лодке? — спросил Асы.— Ведь надобно заехать к Хуанам, узнать о жилье.
— С этим не торопись,— ответил Вэньжэнь.— Мы пока остановимся возле соснового бора. Наш молодой наставник рассказал, что у них в скиту пустуют кельи.
Когда лодка причалила к берегу у соснового бора, сюцай нанял носильщиков, которые снесли его вещи к монастырю Линъиньсы.
— Асы,— наказал он слуге,— ты возвращайся на этой же лодке обратно. Передай поклон родным и скажи, чтобы они обо мне не беспокоились. Я буду это время жить в обители у нашего монаха и готовиться к испытаниям. А когда сдам экзамены, тотчас приеду домой. И не присылайте ко мне никого и не торопите письмами.
Отдав такое распоряжение, сюцай подождал, пока лодка не отплыла от берега, после чего сел с Цзингуань в паланкины, и они направились в обитель Плывущей Бирюзы. За паланкинами шествовали носильщики с вещами. До назначенного места они добрались довольно быстро. Расплатившись с носильщиками и паланкинщиками, сюцай вслед за Цзингуань вошел в скит. Им навстречу вышли монахини.
— Этот господин хочет снять у нас келью,— объяснила Цзингуань.— Он приехал на экзамены.
Монахини, широко улыбаясь, стали пристально разглядывать гостя и, как видно, остались им очень довольны. Соблюдая почтительность и радушие, они напоили молодого сюцая чаем, а потом проводили в чисто прибранную комнатку, где уже стояли его вещи. После ужина, свершив вечернее омовение, сюцай собирался отойти ко сну, но неожиданно пришла игуменья, с которой ему пришлось провести вместе всю ночь. На следующий вечер появилась еще одна монахиня, а за ней вторая, и так каждый день. Цзингуань не мешала им в этих любовных игрищах, за что они были ей очень признательны. Так прошло больше месяца. От могучего натиска любвеобильных монахинь молодой человек скоро почувствовал некоторую усталость и был вынужден прибегнуть к помощи укрепляющих настоев из жэныпэня и ароматного гриба сянжу, а также из лотосового семени и экстракта корицы.
Так в утехах текло его время, пока незаметно не подошел седьмой день седьмой луны, или, как его еще называют, праздник Продевания Нити в Иглу[380]. В середине седьмой луны ожидался торжественный праздник Чаши Юйлань[381]. По старым обычаям, жители Ханчжоу во время празднества возносят моления и зажигают огни на реке.
В двенадцатый день седьмой луны в скиту появился слуга из богатого дома. Его хозяин приглашал инокинь к себе отслужить молебен и прочитать священные сутры. Игуменья дала согласие, а монахиням наказала:
— Мы отправимся служить молебен все вместе и пробудем там три дня: с тринадцатого по пятнадцатое. А наш гость, господин Вэньжэнь, поживет здесь. Причем, конечно, кто-то должен будет остаться для его удобства...
Обе молодые монахини стали предлагать свои услуги. Цзингуань молчала.
— От молебна отказываться никак нельзя, ехать все равно придется, — сказала игуменья. — Что до вас двоих, то вы предостаточно попользовались расположением нашего гостя, потому поедете вместе со мной. С ним же останется Цзингуань, которая привела его в наш скит. Так будет справедливо!
— Верно решила, матушка! — согласились монахини и отправились складывать свои пожитки, молитвенные принадлежности и сутры. Цзингуань, проводив их за ворота, пошла к сюцаю.
— Вам не следует дольше здесь оставаться и тешить себя одними удовольствиями, — сказала она. — Надо подумать о деле! Близится срок ваших экзаменов. Если вы по-прежнему будете лишь развлекаться, вы их не сдадите. Да и здоровье свое подорвете в этом любовном дурмане!
— Я и сам это чувствую. Только милуюсь я с ними без особой охоты. Мне жалко расставаться с тобою!
— Помните, в день нашей встречи я сказала, что хочу вместе с вами отсюда убежать? Но тогда это было опасно. Исчезни я тогда посреди дороги, игуменья непременно отправилась бы ко мне домой. А вот сейчас — другое дело. Поскольку их здесь нет, мы вполне можем вместе бежать. Уверена, что меня искать не будут, так как знают, что у них рыльце в пушку. Они сами греховодили с вами и, думаю, шум поднимать побоятся!
— Это верно, но... Я все же сюцай, и дома у меня осталась мать. Если мы вместе приедем в наш дом, матушка сильно огорчится, и получится неприятность. К тому ж игуменья начнет свои поиски, поднимет на ноги местные власти, а это повредит моей карьере! Что тогда делать? Куда тебя дену?.. Нет, это не выход! Думаю я, что прежде мне надобно сдать экзамен. Если я займу первое место, все вопросы разрешатся.
380
В праздник
381