— Нет, я должен получить деньги сам. Слугам их не отдадут.
— Велики ли деньги?
— Пятьсот лянов.
— Да, деньги слишком большие, чтобы тебя удерживать. Только смотри, уедешь — да и пропадешь. Бросишь меня, забудешь, и буду я попусту тебя дожидаться.
— Я даже вещей своих не беру, все оставлю у тебя. Возьму только постель да кое-какие мелочи в подарок тамошнему знакомцу. Самое большее задержусь дня на два. Если ты в дружбе с удачею, жди дорогих гостинцев.
— Разве в этом дело! — улыбнулась певичка.— Главное — поскорее возвращайся.
И, поклявшись друг другу в верности, они расстались.
Читатель! Если бы в тот миг какой-нибудь прозорливец сказал Чжану так: «Эти деньги ты предназначил для подкупа и коварного обмана, ты отдал их сам, по доброй воле, чего же теперь жаловаться? Ведь ты знал: попадут деньги в руки Яну — уж он их ни за что не выпустит. Требовать у него долг — все равно что тащить кость из глотки у тигра или рвать бивень из пасти слона. С такими людьми шутки плохи. А если ты и вернешь свое, ты все равно истратишь деньги на певичку, а певичка — это бездонный колодец. Зачем же зря ломать голову и мучить себя заботой? Не лучше ли смириться с потерей и забыть о ней?» И если бы Чжан внял этим словам и одумался, великим благом было бы для него такое решение. Но, к несчастью, в тот миг не оказалось подле юньнаньского гуншэна доброго советчика. А впрочем, не помог бы и советчик — едва ли Чжан стал бы его слушать.
Итак, он уехал, и вскоре произошло событие, о котором можно сказать такими назидательными стихами:
Да, поистине верно гласят стихи:
Но оставим пока Чжан Иня и вернемся с судье Яну, который, лишившись должности, уехал на родину. Он понимал, что на службу ему не вернуться, и дал полную волю всем дурным страстям. Он жил в достатке и изобилии, но алчность его не знала границ. Целыми днями он размышлял и придумывал, как бы разбогатеть еще больше, и ради наживы шел на любое злодеяние. Был у него младший брат, тоже человек зажиточный. Он был доволен своим положением и в чужие дела старался не вмешиваться, но преступления брата не давали ему покоя, и при каждой встрече он кроткими уговорами старался смягчить Старшего Яна. На все его увещания бывший судья обычно отвечал так:
— Не забывай, что достатком своим и положением ты обязан мне! А уж коли нажился, прячась за моею спиной, так хотя бы молчи! Не тебе меня учить!
Таким образом, слова Младшего Яна не достигали цели. Хорошо зная корыстолюбие и жестокость брата, он не сомневался, что настанет час, когда бывший судья попытается проглотить и его добро, а потому держал в доме дюжих караульных и был все время настороже. Но в один недобрый день он заболел и уже не поднялся с постели. Перед смертью он позвал жену и восьмилетнего сына и сказал:
— Я оставлю после себя единственного сына, плоть мою и кровь. Моего старшего брата остерегайтесь. Он смотрит на наше добро, как тигр на мясо. Смотрите не попадитесь в его сети, иначе я не найду себе утешения за гробом.
«Что, если извести их какой-нибудь отравою? — говорил себе Ян.— Нет, все сразу догадаются, что это моих рук дело. Главное, не торопиться — не то все потеряешь. Так-так... А что, если подослать разбойников, чтобы они вломились в дом и прикончили, мальчишку? Тогда я всех проведу — скажу несколько трогательных слов, пролью две или три слезинки и всю вину свалю на разбойников. Кто сможет меня заподозрить? Впрочем, можно мальчишку и не убивать. Пусть только ограбят их до нитки — уже хорошо!»
Ян давно втайне содержал около трех десятков лютых грабителей. Они жили на дальнем хуторе, ожидая распоряжений хозяина, а все награбленное делили поровну. Если же они попадались, Ян тут же спешил на помощь и заступался за них перед властями.
Власти знали о его злодействах, но боялись бывшего судью и не смели с ним бороться. Находились, конечно, люди, громко возмущавшиеся поступками Яна. Они во всеуслышание заявляли, что награбленное добро возят на хутор и хозяин исправно получает свою долю. Но Ян настолько привык к полной безнаказанности, что просто не замечал этих возмущенных речей. Теперь он дожидался удобного стечения обстоятельств, чтобы прикончить племянника. Но слуги младшего брата день и ночь караулили дом, а по двору бегали сторожевые псы, злые, словно волки. Охрана была такая надежная, что приходилось охотиться за добычею в иных местах. Неоднократно пытался Ян проникнуть в дом младшего брата, но всякий раз многочисленные препятствия не давали ему исполнить коварный замысел.
389