— Что с тобой случилось? — воскликнул Ван Цзюэ и вытер навернувшиеся слезы.
— Видно, судьба у меня несчастливая! — проговорил Ван Лу. — Мой недуг неизлечим, и смерть уже не за горами. Вот почему поскорее хотелось увидеть кого-то из близких. Сейчас, когда ты со мной, уже не страшно умереть.
— Брат! Тебе было трудно жить все эти годы на чужбине, но зато ты хорошо заработал,— успокоил его Ван Цзюэ.— Жаль, конечно, что на тебя свалилась эта хворь... Если случится беда, что передать батюшке с матушкой?
— Поскольку я был вдалеке от вас, я не смог проявить достаточной почтительности по отношению к родителям и к тебе, моему старшему брату. К счастью, у меня есть кое-какие деньги — барыши, что я заработал. Ты сам сказал, что я неплохо потрудился, хотя и пережил немало тягот. Впрочем, это несколько преувеличено... Так вот! Я возвращаю родителям первоначальную сумму в тысячу лянов. Они могут тратить эти деньги до конца своих дней по их усмотрению. Но кроме этих денег есть еще прибыль — больше трех тысяч лянов. Я хочу разделить ее поровну между моим сыном и племянником Игао. К счастью, ты сейчас здесь и у меня уже не будет забот об этих деньгах. Теперь я могу умереть спокойно.
Ван Лу велел слуге Ван Хуэю принести серебро, и брат тут же его пересчитал. Больной сказал еще несколько фраз, но потом голос его затих, дыхание оборвалось, и он отошел к Желтым Источникам. Как говорится в подобных случаях: дух покинул бренное тело, и новый дух уже не вселится. Увы! Лежит пластом, лишь жертву остается принести!
Ван Цзюэ и слуга огласили воздух плачем. К ним присоединились четыре красотки, хотя их печаль, по правде сказать, была показная. Ван Цзюэ велел домочадцу купить лучший гроб и подготовить его для положения тела. Когда наступил этот срок, Ван Цзюэ, сославшись на то, что день выдался неблагоприятный, приказал слуге запереть женщин в комнатах, не допускать до гроба и выпустить их лишь после обряда. Затем он позвал хозяйку заведения, где жили Яояо и Циньцинь. Она написала расписку и увела девиц с собой. Двух других девиц он через сваху, которая в свое время привела девиц сюда, отправил в дом их родителей. «Без них легче возвращаться!» — объяснил он слуге, нисколько не заботясь, что Ван Хуэю жалко расставаться с красоткой, ведь он, кстати сказать, не успел с ней даже толком проститься. Когда стали укладывать вещи, Ван Хуэй заметил, что хозяин положил в большую шкатулку лишь пятьсот лянов. Еще сто с лишним лянов серебряной мелочи, а также два золотых украшения он запрятал в походную суму, разъяснив, что это деньги на расходы в пути.
— У второго господина было очень много серебра. Почему же осталось так мало? — удивился Ван Хуэй.
— С большими деньгами идти опасно, поэтому я придумал один ловкий план — схоронил их в надежном месте. Когда приедем домой, я их достану. А для вида у нас в дороге будут вот эти остатки.
— Хозяин! А может, спрятать и эти пятьсот лянов? Нам в пути хватит и мелочи.
— Нет! На родину как-никак возвращается крупный торговец. Несколько сотен лянов он должен иметь при себе непременно. Иначе у людей возникнут подозрения, они постараются разнюхать, где деньги. Докопаются до правды, и тогда не оберешься хлопот. Чтобы рассеять все их сомнения, я оставлю среди вещей эту шкатулку. Взгляни-ка, она выглядит весьма внушительно!
— Хитро задумано! — восхитился слуга.
Покончив со всеми делами и расчетами, Ван Цзюэ договорился с возницей по имени Ли Ван о повозке, на которую следует положить гроб и пожитки. Сам Ван Цзюэ со слугой поехали верхом. Процессия двинулась на запад и в один из дней достигла Цаочжоу. Возле Восточной заставы остановились на постой в придорожной гостинице. Телегу с гробом определили во дворе, найдя для нее свободное место. Надо вам знать, что возница Ли Ван за многие дни пути хорошо присмотрелся к тяжелой шкатулке купца и, решив, что в ней большие деньги, надумал ее стащить. Этой же ночью, пока все сладко спали, он выкрал шкатулку и убежал, бросив даже лошадей с телегой.
Занялся рассвет. Ван Цзюэ, поднявшись с постели, крикнул Ли Вану запрягать, но возница исчез. Ван бросился к вещам, стал проверять, что пропало. На месте не оказалось шкатулки с деньгами. Ван Цзюэ побежал к хозяину гостиного двора.
— В шкатулке было пятьсот лянов, к краже коих ты тоже причастен,— сказал ему Ван.— Ты за это ответишь!
— Если деньги украдены в моем доме, я, конечно, отвечаю и должен вернуть. Но только их стащили не мои люди, а ваш возничий, которого вы сами нанимали, а потому мы к краже никак не причастны!