– Мы с односельчанами – впятером или вшестером – отправились в город. Подходим мы к городу еще в потемках и вдруг видим – человек со здоровенным узлом на спине. Мы его останавливаем, расспрашиваем, куда, откуда, а он возьми да и кинь наземь какой-то сверток. Мы все бросились к свертку, а мошенник, не будь плох, мигом скрылся. Стали мы развертывать: развертываем, развертываем, а внутри одно тряпье да вата. Одним словом, остались мы в дураках, а тут еще твои домочадцы набросились на нас ни за что ни про что. Наши от страха и разбежались кто куда. Да, нечего сказать, повезло вору – наверное, уже далеко удрал!
Рассказ старика нагнал на всех стыд, досаду и огорчение. А соседи с той поры повторяют удивительную, непохожую на правду историю о том, как купец вместо вора избил собственного свата. А что же это был за круглый сверток? Сидя в кладовой, Праздный Дракон скрутил его просто-напросто от скуки, а потом в миг опасности швырнул на землю, чтобы отвлечь внимание неожиданных встречных.
Все это свидетельствует о редкой сообразительности и поразительной ловкости Праздного Дракона. О том же говорят и стихи:
Молва о невероятных проделках Праздного Дракона разнеслась по всему городу и достигла ушей начальника гарнизона, господина Чжана. Чжан вызвал стражников и велел привести Праздного Дракона.
– Ты главарь разбойников? – спросил начальник
Дракона.
– Ничтожный никогда сам не был разбойником – может ли он быть их главарем? Меня ни разу не судили за кражу, ни разу не обвиняли в грабеже. Правда, я люблю иногда подшутить над друзьями или родичами, но ведь это невинная слабость, не больше. Не обижайте меня понапрасну, ваша милость, может, я вам еще пригожусь. За вас я пойду и в огонь и в воду.
Начальнику понравился ладный вид и бойкий язык парня, и он решил не сажать его под замок, да и веских улик для этого не было. А кроме всего прочего Праздный Дракон вызвался ему помочь в случае нужды и мог оказаться полезен.
Пока они беседовали, к начальнику явился некий Лу, по прозвищу «Лоботряс», который жил у Небесных Врат. Он принес начальнику подарок – зеленого попугая с длинным красным клювом. Чжан приказал прикрепить к карнизу цепочку с перекладиной, на которой сидела птица.
– Я наслышан о твоих удивительных способностях, – с улыбкою сказал Чжан Праздному Дракону. – Хоть ты и уверяешь, что никогда не крал, а только шутки шутил, на самом деле ты, видно, немало пограбил людей. Но я прощаю тебя и лишь хотел бы удостовериться в твоем искусстве. Этой ночью ты должен украсть моего попугая, а завтра принесешь его обратно. Исполнишь мое желание – я не стану копаться в твоих грехах.
– Непременно исполню! – воскликнул Праздный Дракон.– Позвольте мне идти, завтра я приду снова.
Он низко поклонился и вышел. Чжан велел позвать двух караульных.
– Как зеницу ока берегите этого попугая. Если что случится, пеняйте на себя – вам не поздоровится! – пригрозил он солдатам.
Выслушав строгий приказ, караульные встали под карнизом и не отходили ни на шаг. Скоро, однако же, веки у них отяжелели, и они мучительно боролись со сном. Порой их охватывала дремота, но только на миг: при легчайшем шорохе они просыпались в испуге. Да, тяжелой была эта ночь для караульных.
В пятую стражу Праздный Дракон взобрался на крышу здания и, проскользнув между стропилами, проник в кабинет Чжана. Он осмотрелся. На вешалке висел темно-коричневый плащ из луского шелка, на столике лежала шапка. На стене он увидел ручной фонарь с надписью «Управление Сучжоуского начальника». Не теряя времени, хитрец накинул плащ Чжана, надел его шапку, потом он достал из рукава бумажный фитиль, раздул его и зажег фонарь. Подражая осанке и походке начальника, он вышел в среднюю залу и распахнул дверь на веранду. Фонарь он держал так, чтобы лицо оставалось в тени. Луну в эту ночь закрыли облака, и на улице было темно. Обоих караульных к тому времени сморил сон, и они свесили головы на грудь.
Хитрец тихонько стукнул одного из них по плечу и голосом начальника произнес:
– Скоро рассвет. Больше караулить не надо, можете идти.
Он протянул руку к жердочке, на которой сидел попугай, взял птицу и, шагая вразвалку, вернулся в дом. Караульные протерли глаза, и их тут же будто ветром сдуло. Новый приказ они встретили точно отпущение грехов, дарованное великим Небом, и не заставили повторять его дважды. Разумеется, они ни о чем не подозревали.
Наступил рассвет. Чжан вышел из дома. Попугая, конечно, не было и в помине. Он окликнул караульных – их тоже не было. Чжан приказал немедленно разыскать виновных.
– Я вам велел стеречь попугая, а вы что?! Где птица? – закричал он на солдат, которые не успели еще как следует проснуться.
– В пятую стражу вы, господин начальник, вышли из дома, взяли попугая и удалились, а нам разрешили уйти. Зачем же теперь спрашивать, где птица?
– Вздор! Никуда я не выходил! Вам, наверно, приснилось или почудилось!
– Нет, господин начальник, мы видели вас, как сейчас видим. Мы стояли вон там, а вы там. Не могли же мы оба обознаться!
Ничего не понимая, Чжан вернулся в кабинет и только тут заметил дыру в крыше. «Вот откуда он пробрался»,– сообразил Чжан. Он все еще раздумывал и ломал себе голову, когда ему доложили, что пришел Праздный Дракон и принес попугая. Хозяин, посмеиваясь, вышел навстречу гостю.
– Как тебе это удалось? – спросил он, и Праздный Дракон все ему рассказал: как он переоделся, как изменил голос и походку, как забрал птицу.
Чжан долго не мог опомниться от изумления, и с той поры был всегда благосклонен к Праздному Дракону. А тот дорожил доверием начальника и, стараясь не нарушать его воли, соблюдал меру в своих выдумках и проказах.
Если бы все чиновники сыска относились к мошенникам так же, как господин Чжан к Праздному Дракону,– мир царил бы повсюду в Поднебесной. Но верно гласят стихи: