— Ой! — воскликнула Нюрка от неожиданности!
— Куда побежала? — спросил у нее Савелий Савельевич и, впившись ей в шею ртом, изобразил нечто вроде укуса.
— Сейчас съем!
— Ну, ты даешь, Савинов! Хватит! — урезонила его Нюрка. — Полночи меня терзал и с утра снова здорово!
— Ну, я же соскучился, Аняша! — и муж закрыл ей рот поцелуем, на этот раз, не дав ничего возразить.
— О! — я же говорю, что ты просто ненасытный зверь! — воскликнула она, как только он освободил ей губы, и обречено принялась помогать ему снимать с себя трусики.
Савелию Савельевичу шел пятьдесят четвертый год, и брак с двадцатисемилетней Анечкой был его первым браком. Судьба так распорядилась! А начала она с того, что произвела на Савелия на свет хромым. Правая нога у него была короче левой. Его мать, Василина Семеновна, учительствующая в одной из Тюменских школ, и отец Благоверов Савелий Петрович, работающий на нефтедобывающем предприятии, имея единственного, родившегося с дефектом сына, очень его любили, и, по возможности, старались всячески оберегать от нападок сверстников. Однако нападки, в виде оскорблений — хромоножка, подстреленный, убогий и самой обидной, — недоделанный, все же имели место, закрепляя у Савелия комплекс неполноценности. Василина Семеновна лично слышавшая эти слова, переживала не меньше сына. И, однажды, когда Савушка перешел в пятый класс, и она впервые собралась отправить его в престижный пионерский лагерь в Сочи, — выпала такая возможность, — между ними состоялся серьезный разговор.
Василина Семеновна усадила сына в кресло и настоятельно попросила себя выслушать.
Они впервые серьезно затронули тему его врожденной хромоты, и мать по взрослому сказала, что вполне понимает, каково ему это переносить, после чего из ее уст последовал ряд советов, которые Савелий не преминул намотать себе на ус. Советов было немало, на разные темы, но все они сводились к тому, что ему, Савелию, необходимо было стать лидером! Преуспевающим везде и во всем!
— Если ты задашься такой целью, — у тебя это получится! — убеждала его любящая родительница. — И тогда никто не посмеет тебя оскорблять! Мало того люди, уважающие тебя, перестанут замечать твою хромоту, она просто напросто отодвинется в сторону, уступив место всему остальному! — Уму, смекалке, умению справляться со всем лучше других! И еще, сынок! — никогда не озлобляйся на тех, кто тебя оскорбляет, и не показывай, как тебе это больно! Он тебе пощечину, а ты в другой раз руку ему подай!
А потом Василина Семеновна вручила Савелию несколько дефицитных, по тем временам, книг Дейла Карнеги.
— Думаю, что они теперь долгое время будут твоим верным путеводителем в жизни. — Сказала она. — А если ты сейчас чего — то и не поймешь, то переосмыслишь позже!
Первая проба на лидерство осуществилась уже в лагере. Савелий несмелыми, но твердо намеренными шагами прошел весь сочинский период. Он хороводил вокруг себя ребят, вежливо обходился с девочками, организовывал различные межкомандные соревнования, причем, учитывая свою хромоту, участие в них принимал руководящее, которое никоим образом не выпячивало наружу его изъяна. И, в конце концов, это выстрелило! Возымело свои плоды! Во второй половине месяца его избрали председателем совета отряда, вместо красивой, но безынициативной девочки Марины, которая в самые первые дни пребывания в лагере покорила сверстников своей броской внешностью и оттого была удостоена этой чести.
Одним словом, пройдя пробы таким образом, и удостоверившись в их положительных результатах, Савелий, начиная с пятого класса, вплотную взялся за пробивание своего места под солнцем. Он, прежде всего, достиг колоссальных успехов в учебе, — стал самым лучшим учеником, — круглым отличником, и десятилетку окончил с золотой медалью. Он был комсоргом, с седьмого по десятый класс и уважаемым пацаном, не только среди своих сверстников, но и среди учеников старших классов. И совершив становление своего Я, таким образом, он и сам временами забывал о своей хромоте. Но, только временами! Напоминание о ней происходило обычно в такие моменты, когда он оказывался в обществе незнакомых людей, — на всевозможных олимпиадах, городских и областных, конкурсах и слетах. В такие моменты посторонние ребята непроизвольно начинали его чураться, избегали садиться с ним за одну парту, сторонились в разговорах, вновь заставляя ег страдать. Но, имея врожденную и закаленную тренировками твердость духа, он старался не расслабляться, не распускать нюни, и, главное, — не выскакивать из узды своей собственной воли.