-А чего мне опасаться? Насколько я знаю, такие люди как я, здесь почитаются чуть ли не богами.
-Но ты-то не хочешь такого внимания, – губы женщины растянулись в хищном оскале, что придало ее лицу какой-то жуткий животный вид. Мне сделалось нехорошо от ее улыбки.
Стоп, а почему это мы обсуждаем меня, если я пришла сюда не за этим. Я нахмурилась, понимая, что меня очень ловко сбили с первоначального курса и теперь разговор протекает по плану метаморфа. Почему-то я почувствовала себя тем психологом-полицейским, которая приходила к Ганнибалу Лектору за помощью в деле о маньяке, а он за свою помощь получал возможность копаться в ее мозгах (в переносном смысле, конечно). Только мне совсем не хотелось, чтобы эта женщина рылась в моем сознании и подсознании, да и если вспомнить, что Лектор в том фильме сбежал из тюрьмы, то такое сравнение явно не в мою пользу.
-Мы отвлеклись от цели моего визита, – холодно произнесла я, давая понять, что ее игра не увенчалась успехом. – Так как вас все-таки зовут? Не могу же я все время называть вас метаморфом.
-А ты умная, – усмехнулась она. – Чтож, меня зовут Раста. Ты ведь хотела меня о чем-то спросить, не так ли?
-Да, – кивнула я. – Раста, мне бы хотелось узнать, почему вы так отчаянно хотели рассорить два народа. Вы мне расскажете?
-Почему бы и нет, – пожала плечами Раста. – Это не вселенская тайна, чтобы скрывать. Но предупреждаю: не надо нас жалеть. Мне неприятна жалость.
Я пообещала, что не буду никого жалеть, а про себя подумала, что если и буду, то не покажу этого.
-Раньше, когда на этой планете не было ни темных, ни светлых эльфов, – начала метаморф, уставившись в пространство невидящим взглядом, – метаморфы жили двумя племенами. Каждый год мы устраивали праздник, на котором оба племени обменивались достижениями, молодежью и выбирали нового единого вождя для обоих племен. А церемония посвящения, когда очередной метаморф вступал в силу? Это была самая восхитительная и яркая церемония на целом свете.
Это было прекрасное время, когда мы жили в мире друг с другом, и единственной угрозой являлись только боги. Но нашему умиротворенному существованию не суждено было существовать вечно. Боги видели в нас угрозу, потому что мы могли перевоплотиться в кого угодно, даже в них. Поэтому они создали два народа эльфов, которые, подчиняясь их приказам, истребили нас.
Я тогда только вступила в силу, но церемонию посвящения для меня провести не успели. Я помню все урывками, но что я точно никогда не забуду, так это двух правителей эльфов. Они стояли плечом к плечу и беспощадно убивали моих сородичей. Эльф с темными волосами орудовал тем мечом, который висит сейчас у тебя за спиной, я прекрасно его запомнила. Картинка этих двоих словно выжжена у меня в мозгу, как будто специально дразнит меня, заставляя ненавидеть эльфов еще сильнее.
Раста замолчала, тяжело дыша, последние слова она проговорила на одном дыхании, до боли сжав одну руку другой. Мне действительно стало жалко метаморфов, которых истребили только за то, что они были потенциальной опасностью. Но, помня о своем обещании, я никак не выразила своего сочувствия и приготовилась слушать дальше.
-Эти два правителя сохранили мне жизнь, сказав, что я могу в любое время попытаться отомстить им. И я воспользовалась их разрешением. Последующие столетия я только и делала, что пыталась отомстить, но мои попытки всегда заканчивались крахом. Однако я пыталась снова и снова. Со временем я научилась продумывать свои ходы заранее. А когда я поднаторела в искусстве плести заговоры, те правители умерли. Какой поворот судьбы: оказалось, что эльфы живут меньше, чем метаморфы. Можно сказать, что с их смертью я потеряла смысл жизни. Я даже пыталась привыкнуть к мысли, что месть не состоится, пыталась наладить жизнь. Дошло до того, что я родила дочь, но их образы все еще были выжжены в моей памяти как проклятье, и я поняла, что не смогу жить спокойно, пока не отомщу. И не важно, что не им самим, хотя бы их родственникам. А дальше ты и сама знаешь, мои старания увенчались успехом, а потом вновь рассыпались как карточный домик. И все из-за рыжего полукровки. Но ничего, скоро он и сам постигнет боль, мои планы все еще осуществимы, ведь моя дочь на свободе.
При произнесении последних слов, Раста зловеще улыбалась, глядя прямо в мои глаза. Значит, Корнелиус был прав, когда говорил, что еще ничего не закончилось. Я поднялась с пола, на который села, слушая рассказ Расты, и повернулась к выходу, когда услышала тихий шепот метаморфа.