Коляска была низкая и дети не ушиблись, но оцарапали себе лица и руки. Они поднялись, маленькие мальчики с фермы пошли к себе, а грустные Софи и Поль направились к дому. Софи была обеспокоена и пристыжена, Поль невесел. Они шли молча, потом Софи сказала:
— О, Поль! Я боюсь мамы. Что она скажет?
ПОЛЬ (грустно)
— Когда ты взяла в руки палку, я подумал, что ты сделаешь больно этому несчастному ослу. Мне надо было тебя остановить, может быть ты бы меня послушалась.
СОФИ
— Нет, Поль! Я бы тебя не послушалась. Я думала, что трость не острая, а шкура у осла грубая. Но что скажет мама?
ПОЛЬ
— Господи! Софи, почему ты такая непослушная? Если бы ты слушала тетю, тебя бы не ругали и не наказывали бы.
СОФИ
— Я попытаюсь исправиться. Обещаю тебе, что попытаюсь. Но так скучно слушаться.
ПОЛЬ
— А быть наказанной лучше? Потом знаешь, я заметил, что нам запрещают опасные вещи и каждый раз, когда нарушаешь запрет, происходит какая-нибудь неприятность, а потом бывает страшно, что скажут мама и тетя.
СОФИ
— Это правда. Ой, Боже мой! Вот экипаж — мама приехала. Давай быстрее домой, прежде чем они нас увидят!
Но как они ни торопились, карета их обогнала и остановилась у входа в ту минуту, когда дети туда добежали.
Г-жа де Реан и г-жа д'Обэр тотчас увидели расцарапанные лица детей.
— Так я и думала! Что произошло? — закричала г-жа де Реан.
СОФИ
— Мамочка, это осел виноват.
Г-жа де РЕАН
— Я заранее знала, что так и будет. Я беспокоилась все время, пока мы были в гостях. Что произошло? Осел взбесился? Почему вы в таком виде?
СОФИ.
— Он нас опрокинул, мама. И, наверное, коляска сломалась, потому что он понесся дальше, волоча ее за собой.
Г-жа д'ОБЭР
— Я уверена, что вы как-то издевались над несчастным животным, прежде чем он вас перевернул.
Софи опустила голову и промолчала. Поль покраснел.
— Софи, я по вашему виду понимаю, что тетя права. Расскажи, что произошло! — потребовала г-жа де Реан.
Софи секунду колебалась, но все же решилась рассказать всю правду.
— Милые дети, — сказала г-жа де Реан, выслушав рассказ, — с той минуты, когда появился осел, с вами постоянно происходят несчастья. У Софи непрерывно возникают разные «идеи». Я продам этого бедного осла и все глупости прекратятся.
СОФИ И ПОЛЬ (вместе)
— О, мама! О, тетя! Я вас умоляю, не продавайте! Мы больше никогда не будем! Никогда!
Г-жа де РЕАН
— Вы не будете больше делать те глупости, которые уже натворили? Верю. Но Софи придумает что-нибудь новое, может быть еще более опасное.
СОФИ
— Мамочка! Я клянусь вам, что буду делать только то, что вы мне позволите. Я буду послушной. Я обещаю.
Г-жа де РЕАН
— Хорошо. Я подожду еще несколько дней. Но при первой же «идее» Софи вы больше осла не увидите!
Дети поблагодарили г-жу де Реан. Она спросила их, где осел. Они вспомнили, что осел не остановился, вывалив их, а помчался дальше. Г-жа де Реан позвала Ламберта, рассказала ему все, что произошло и попросила поискать осла. Ламберт ушел и вернулся через час. Дети его ждали с нетерпением.
— Так что же, Ламберт, где осел? — закричали они хором.
ЛАМБЕРТ
— Мадемуазель Софи, господин Поль! С вашим ослом произошло несчастье.
СОФИ И ПОЛЬ (вместе)
— Какое? Какое несчастье?
ЛАМБЕРТ
— Видно, он так испугался, этот несчастный осел, что помчался в сторону дороги. Ворота были открыты, он выскочил прямо на почтовый дилижанс. Кондуктор не успел остановить лошадей. Они сбили осла и сами чуть не опрокинулись.
Когда лошадей остановили и кондуктор подбежал к ослу, тот был уже мертв.
На крик и плач детей сбежались обе мамы и слуги. Ламберт заново рассказал о несчастье с ослом. Мамы увели Софи и Поля, чтобы их утешить. Но это было нелегко. Дети были в страшном горе. Софи считала, что это ее вина. Поль винил себя в том, что он не остановил Софи. День прошел очень грустно. Долгое время спустя Софи при виде любого осла начинала плакать. Она не хотела больше заводить осла и правильно делала, потому что мама все равно бы его ей не купила.
Глава 21. ЧЕРЕПАХА
Софи любила животных, но трагично складывалась судьба тех, кто проходил через ее руки: цыпленка, белки, кота, осла. Ей хотелось завести свою собаку, но мама приобретать для нее собаку не хотела, опасаясь бешенства — широко распространенной болезни.