— Разве девочки играют в домино? — растерянно спрашивает Мальвина. — Зачем тебе домино?
— Играют. Это очень просто, можно научиться. А на домоводстве фартуки шили?
— Шили, шили. У Симы красивый фартучек получился: здесь синий горошек, а здесь красный горошек. Здесь карманчик и здесь карманчик, а тут оборочка. Женя, а как ты его зовёшь?
— Где оборочка? Вот здесь?
— Ну скажи, жалко, что ли? Папой зовёшь? И Анька — папой?! Какой ужас!
— Ничего не папой, дядей Толей зовём.
Тут из соседней комнаты выходит этот самый отчим. Низенький, широкий, какой-то квадратный. И никаких кудрей, а розовая лысина, хотя лицо молодое. Только небритое. Мутноватые сероватые глаза уставились на Мальвину.
— Это девочка из моего класса. Мы вместе ходим на продлёнку. — Женя говорила спокойно. («Гордая», — опять подумала Мальвина.)
— Дружите, значит, — сказал он, — это хорошо. Без друзей нельзя, друзья для человека — это всё. Я вот тоже сейчас пойду к друзьям. Они ждут меня, мои друзья. — И ушел.
Женя сидела, опустив голову, волосы прикрывали глаза.
Мальвина стала собираться, давно пора домой.
— Мама там, наверное, с ума сходит, — говорила Мальвина, надевая пальто, — и папа, конечно.
Ей показалось, что Женя опустила лицо ещё ниже. «Ну что я несу? — спохватилась Мальвина. — Всё-таки я дура. Катя Звездочётова права».
Бежит Мальвина через двор. Вон окна её квартиры, в них яркий свет. Все, наверное, дома, её ждут, и она бежит к ним. Как хорошо. Как хорошо, когда мама дома и папа дома. И они сходят с ума, если ты задерживаешься.
Назавтра Катя Звездочётова спросила:
— Мальвина, говорят, у Женьки Соловьёвой отец ушёл. Отчалил, говорят. У неё, говорят, теперь новый папа.
Они сидят рядышком на скамейке в углу двора, кругом носятся ребята. И Денис катается верхом на Серёже, и Майя Башмакова бежит с горы, а Люда Обручева прыгает через резиночку вместе с Ниной Грохотовой, к ним подошла Кира Сухиничева. Интересно, примут её? Приняли. Грохотова не вредная, просто очень завистливая, а у самой тряпки лучше всех.
Катя Звездочётова смотрит своими тёмными глазами прямо в глаза Мальвине:
— Правда, что теперь у Жени отчим?
Как приятно знать что-то, чего не знает Катя Звездочётова. Вот сейчас Мальвина расскажет Кате про отчима. А Катя, сама Катя будет слушать открыв рот. Разве это часто бывает, чтобы Мальвина говорила, а Катя слушала? Да ещё с интересом? Очень редко это бывает, а по совести говоря — ни разу так не было. Мальвина глупая, а Катя умная. Катя говорит, а Мальвина развесив уши внимает. Так они привыкли, и Катя и Мальвина. Но сегодня Катя готова слушать Мальвину. Кате интересно.
— Ну? Что же ты молчишь, Мальвина?
Мальвина обводит глазами двор, качели, голые деревья, несущихся мальчишек, застывшее над школой облако. Потом она твёрдо, не отводя взгляда, смотрит на Катю:
— А я совершенно ничего не знаю, Катя. — Мальвина высоко поднимает плечи, глаза круглые, щёчки круглые, ротик круглый — кукла и кукла. Мальвина, одним словом. — Понятия не имею.
— А ну тебя, Мальвинка!
Катя недовольна. Махнула рукой и побежала к девчонкам прыгать через резинку. Катя была уверена, что Мальвина тут же сорвётся со скамейки, побежит за ней. Свита, хвостик. Обернулась, а Мальвина сидит на скамейке и о чём-то думает. О чём может думать Мальвина?
Коля встречает писательницу
На перемене откуда-то прибежала всклокоченная Кира Сухиничева и как закричит:
— Русского не будет! Вера Петровна ушла на совещание! Ура!
Все обрадовались, стали прыгать, орать и толкаться. Руслан и Денис стали скорее бороться, а Серёжа Лунин схватил со стола учебник и хлопнул по макушке Колю Ежова. Коля его не трогал, спокойно сидел и на всех смотрел. Ну зачем же хлопать по голове? Коля расстроился, и от этого расстройства расстроился ещё больше, потому что — зачем же расстраиваться? Возьми лучше и его тоже стукни, что у тебя, учебника, что ли, нет?
Но Коля не стукнул, он не очень любит драться. Он считает, что раз он никого не трогает, то пускай и его никто не трогает. Но так почему-то не получается, Коле часто попадает. И он часто обижается. У него и лицо почти всегда обиженное, оно заранее выражает: «Ну как не стыдно вам? Я вас трогаю?»
Все стали хватать книги, портфели и радоваться — можно идти домой! Русского не будет и продлёнки не будет. Какое счастливое стечение обстоятельств — Вера Петровна на совещании, а Мария Юрьевна выходная. Домой! Домой!
Но тут Катя Звездочётова встаёт, с размаху стукает кулаком по столу, зыркает сердитыми глазами, и сразу все утихли. Коля Ежов тоже смотрит на Катю и ждёт — что она скажет. Красивая, конечно. Смелая, сильная. Смотреть на Катю приятно. Но когда Коля Ежов видит Катю, он начинает почему-то думать совсем о другом человеке. И о Кате в это же время. Вот так странно устроена Колина голова — она, эта голова, умеет думать сразу о многом. Катя Звездочётова сильная, слишком сильная и смелая, слишком смелая. Она дерётся — зачем драться? Коле не нравится, когда девочка вот такая бойкая. Катя похожа на дикую кошку. Девочка должна быть слабой и трогательной, думает Коля Ежов, она должна быть похожа на нежную птицу, а не на дикую кошку. Слабая и трогательная учится в параллельном классе, она ходит вместе с Колей Ежовым на продлёнку. Когда она смотрит из-под длинных ресниц, кажется, будто спрашивает: «Ты меня не обидишь?» У кого же поднимется рука её обидеть? Да если бы нашёлся хоть один такой злодей, Коля Ежов сразу бы с ним расправился, с этим злодеем! Но никто её не обижает.