Он вышел в коридор.
— Занимайтесь этим делом, сержант. Мне уже пора передавать вам бразды правления.
— Спасибо за помощь, шеф.
— Пусть он посоветуется с адвокатом, а потом посмотрите, что он скажет. Если откажется сделать заявление, задержите его в качестве подозреваемого. Мы сможем добиться обвинения — в этом никаких сомнений.
— Пойдете побеседовать с девушкой?
Леопольд улыбнулся.
— Может быть. Смит выглядел смущенным, сдержанным, говоря о ней. Быть может, мотив в их отношениях. Как только медэксперт установит точное время смерти, скажите мне.
— Хорошо, шеф.
Леопольд медленно спустился вниз, раздвигая студентов и преподавателей, толпившихся на лестнице. На улице снял и спрятал значок. И двинулся по студенческому городку в сторону административного здания.
Стелла Бантинг жила в главном общежитии, большом здании из красного кирпича, украшенном колоннами и заросшем лишайником. Когда капитан Леопольд подошел к ней, она возвращалась из магазина с блоком сигарет и шампунем. Крепкая девушка с несколько угловатыми формами, а лицо было бы даже красивым, улыбайся она почаще.
— Стелла Бантинг?
— Да?
— Меня зовут капитан Лепольд. Я хотел бы поговорить с вами о драме, случившейся у ребят. Полагаю, вы уже знаете об этом?
Она моргнула, опустила ресницы и сказала:
— Да. Я в курсе.
— Можем ли мы где-нибудь поговорить спокойно?
— Сейчас отнесу покупки, и мы можем пройтись. Мне не хочется разговаривать внутри здания.
На ней были бермуды и плотный, обтягивающий свитер. Идя рядом с ней, Леопольд ощущал себя помолодевшим. Если бы она улыбнулась, но, похоже, это не был день улыбок. Они ушли из кампуса и молча направились к стадиону. Наконец, капитан нарушил молчание, заметив:
— Вы там не были.
— А должна была быть?
— Как я понял, вы встречались с обоими — в прошлое Рождество гуляли с погибшим, а недавно с Томом МакБерном.
— Немного, самую малость. Ральф не относился к мужчинам, которых можно действительно узнать.
— А Том?
— Он был милым парнишкой.
— Был?
— Это трудно объяснить. Ральф действовал на людей, на всех, кто оказывался рядом. Когда я почувствовала зависимость, порвала с ним.
— Что за зависимость?
— У него была власть, странная власть, какой не бывает у двадцатилетних парней.
— Слушая вас, можно решить, что вы знали много парней.
— Действительно. Я уже третий год в университете. Я сильно повзрослела, набралась опыта за это время. Во всяком случае, так считаю.
— Расскажите мне о Томе МакБерне.
— Я немного была с ним последнее время, чтобы самой убедиться, как плохи дела. Он жил ради Ральфа, только ради него и никого другого.
— Гомосексуалист?
— Нет, не думаю. Скорее похоже на отношения профессора и ученика, наставника и последователя.
— Хозяин и раб?
Она повернула голову и улыбнулась.
— Послушайте, мне кажется, вы ориентированы на ночные оргии, так?
— Но ведь один из парней умер.
— Да. Да, умер…
Опустив глаза, она поддала ногой опавшие листья.
— Вы понимаете, о чем я говорю? Ральф всегда был наставником, непогрешимым учителем, почти мессией для Тома.
— Почему же он убил его?
— Вот именно — он никогда бы не убил его, он не смог бы! Я не знаю, что там произошло, но не могу себе представить, чтобы Том МакБерн убил Ральфа.
— Быть может, такая возможность все же есть, мисс Бантинг. Не могло ли случиться, что Ральф крайне непочтительно отозвался о вас? Сказал что-то, относившееся к тому времени, когда ухаживал за вами?
— Я ни разу не переспала с Ральфом, если вы пытаетесь узнать это. Кстати, ни с одним из них.
— Я не это хотел сказать.
— Все произошло именно так, как я вам рассказала. На самом деле, Ральф внушал прежде всего страх. Я не хотела, чтобы он таким образом давил на меня.
Они еще не покинули пределов кампуса и были довольно далеко от стадиона, но капитан ощутил, что прогулка подошла к концу.
— Спасибо за помощь, мисс Бантинг. Быть может, я еще раз обращусь к вам.
Он поклонился и развернулся, чтобы направиться к общежитиям, зная, что она не спустит с него глаз, пока он не исчезнет.
На следующее утро сержант Флетчер нашел Леопольда в своем кабинете, когда тот читал отчеты о ночных происшествиях.
— Шеф, вы никогда не спите? — спросил он, подтягивая к себе потертое кожаное кресло, предназначенное для редких посетителей.
— У меня будет время отоспаться после смерти. Что нового по поводу МакБерна?
— Адвокат говорит, что он по-прежнему отказывается делать заявление, но защита, похоже, питает надежду объявить его невиновным в связи с умственным расстройством.
— Что говорит медэксперт?
Флетчер заглянул в листок.
— Два удара ножом, оба в область сердца. Похоже, он лежал, когда ему нанесли удары.
— Сколько времени прошло до того, как их обнаружили?
— Он позавтракал примерно за час до смерти, а смерть наступила где-то в районе десяти часов утра. Поскольку мы знаем, что МакБерн был в комнате накануне вечером, когда Смит разговаривал с ним через дверь, можно утверждать, что он просидел с трупом двадцать два часа.
Леопольд уставился в окно, мысленно сравнивая серость города с яркими красками, поразившими его за городом. Конечно, все умирает, только смерть в городе наступает раньше и выглядит она тусклой и жалкой.
— Что еще? — спросил он у Флетчера, поскольку чувствовал, что есть еще что-то.
— В ящике стола, — сказал Флетчер, доставая пухлый конверт, будущую улику, — шесть кусков сахара, пропитанных ЛСД.
— Хорошо, — сказал Леопольд, глянув на конверт. — Полагаю, что сейчас это не очень странно для студенческого городка. Есть ли случаи убийства под воздействием ЛСД?
— Один случай на Западе. И еще один в Англии.
— Можно ли с этим добиться осуждения или это станет основным аргументом для защиты, построенной на умственном расстройстве?
— Я проверю, шеф.
— Еще одно: пригласите сюда этого парня, Смита. Я хотел бы еще раз побеседовать с ним.
Оставшись один, Леопольд ощутил подавленность. Дело мучило его, не давало покоя. МакБерн провел двадцать два часа с покойником. Чтобы пойти на такое испытание и выдержать столь долго, надо было иметь поврежденные мозги. Чокнутый и убийца — вот и все. Похоже, можно было подвести черту.