— Мне очень стыдно, учитель, — понуро прошептал Кашимо.
— Вашего помощника накрыли в момент ревизии, — пояснил Линч.
— Откуда я знал, что она вернется так рано? — все так же уныло сказал японец. — Он пошли на танцы, а у нее сломался каблук, и она вернулась через минуту.
— Она — это кто? — спросил Чарли у помощника капитана.
— Миссис Минчин! Вы не можете представить себе, мистер Чен, что эта леди устроила, когда застала его у себя в каюте перед раскрытым чемоданом… И я ее понимаю: одних драгоценностей у нее в багаже больше, чем на миллион долларов! Я еле смог ее успокоить, пообещав, что собственноручно выброшу негодяя за борт. В конце концов она сменила гнев на милость, разрешив мне сохранить ему жизнь, но настояв на незамедлительном увольнении. Так что, мистер Чен, можете считать, что ваш сотрудник вышел из игры.
— Мне так стыдно, учитель, — снова пробурчал Кашимо.
— Минуточку! — прервал его Чарли. — На покаянные восклицания у тебя теперь будет еще масса времени. Пока же меня интересует другое: ты нашел в каюте Макса Минчина что-то заслуживающее внимания?
— Да, учитель! — Кашимо сорвался с места, будто его подбросила невидимая пружина. — Кашимо всегда находит, когда ищет. Вы сами сказали, что я умею искать. Кашимо…
— Так что же ты там нашел?
— Наклейки, учитель! Целая коллекция. Со всех отелей, где они были. И «Гранд Отель», и «Сплендид», и «Палас», и…
— Погоди. Была в этой коллекции наклейка отеля «Грейт Истерн» в Калькутте?
— Не было такой наклейки! Я успел просмотреть их дважды!
Чарли улыбнулся.
— Знаешь, Кашимо, я даже рад, что ты попался. Большего в этом плавании тебе бы все равно уже сделать не удалось. Знаешь поговорку: «Больше всего палок бросают в дерево, полное плодов»? Я не хочу, чтобы в тебя начали бросать палки.
18. Памела Поттер составляет список
Мудрость, заключенная в китайской поговорке, рассмешила Линча, и он слегка подобрел, предложив инспектору перевести Кашимо до конца рейса на нижнюю палубу третьего класса, где у него не было никаких шансов вновь повстречаться с грозной Сэди Минчин. Пристыженный практикант тут же приступил к освоению нового места работы, а Чарли вернулся в каюту и еще раз просмотрел записки своего друга. Находка Кашимо подтверждала, что ключ очутился под наклейкой уже после Калькутты — и скорее всего после Иокогамы, когда Уэлби прознал о прежнем месте его хранения. Замаскированный наклейкой тайник представлялся убийце достаточно надежным местом. Но у кого после Калькутты могла быть такая наклейка? Только у Минчинов! Еще одна «подсказка» правосудию? Или…
Это была первая ночь за все плавание, которую Чарли провел без мучительных раздумий. Отлично выспавшись, он поднялся на палубу и застал там Макса Минчина, занимавшегося гимнастикой.
— Отличное утро после бури! — приветствовал он инспектора.
— Какой бури? — не понял Чарли.
— Той, что разыгралась на моей вечеринке! Я уж начал бояться, что вы вот-вот нарушите свое обещание и достанете наручники из кармана — больно много скандалистов оказалось за одним столом! Эти два типа испортили и мое веселье и вашу охоту…
— Ну, хорошее настроение нам, возможно, удастся наверстать на киновечере у мистера Бенбоу, а охота продолжается независимо от любителей скандалов.
— Да, о скандалах, — вспомнил Макс. — Вы же не знаете, что вчера нам с Сэди достался еще один скандал, уже в нашей собственной каюте!
— Правда? Что же это был за скандал?
— Вчера моя старушка захотела немного попрыгать на танцах, так сказать, поднять дух после общей перестрелки. Но бедняге и тут не повезло: у нее сломался на трапе каблук, так что пришлось срочно возвращаться в каюту за другой парой туфель. Кого же она там застала над раскрытым чемоданом? Палубного уборщика!
— Какое безобразие! — возмутился Чарли. — Пропало что-то ценное?
— В том-то и дело, что нет! Это самое смешное во всей истории: на самом верху чемодана были уложены разные там золотые побрякушки и камни на добрый миллион, но этот косоглазый дурак — ох, прошу прощения, мистер Чен, я не имел в виду…
— Ничего, продолжайте, — с безмятежным видом сказал Чарли.
— Так вот, этот дурак польстился только на яркие гостиничные наклейки, которые лежали в самом низу чемодана! А? Что вы скажете на такую глупость?
— Вы коллекционируете гостиничные этикетки?
— Не то слово, инспектор. Я их просто собираю для сына. Он ведь не смог поехать с нами из-за своих занятий в колледже, вот мы и договорились, что я по крайней мере привезу ему наклейки со всех отелей, где мы с Сэди остановимся. И когда Сэди увидела эту пачку наклеек в руках зачарованно разглядывавшего их болвана, она чуть с ума не сошла! Но он сумел спереть только одну.
— Одну этикетку? Какую же?
— Из Калькутты. От «Грейт Истерна». Наверное, потому, что она была самая красивая. Этот ублюдок уже успел ее куда-то спрятать. Ох, и дала же ему Сэди жару! Честно говоря, я не хотел бы очутиться на его месте. А мне было смешно: польститься на жалкий клочок крашеной бумаги, когда рядом валяется на полу золото! Нет, «таинственный Восток» — это точно сказано!
Чарли внимательно наблюдал за лицом гангстера, но не находил в нем ничего, кроме наивного изумления. Минчин явно говорил правду.
— Мы вызвали пассажирского помощника и взяли с него слово, что этого молодца больше на пушечный выстрел к каютам на подпустят, — продолжал Макс. — В Чикаго за такие штучки можно запросто схлопотать пулю, но я отходчивый. Мы с Сэди решили ничего не говорить сыну. Потому что, когда ничего не знаешь, то ни о чем не жалеешь.
— Могу с определенностью сказать, — заметил Чарли, — что жизнь сделала из вас настоящего философа. Это предвещает вам тихое, спокойное будущее.
— Никакого другого мне и не надо, — подтвердил Макс и резвой рысцой приступил к заключительному бегу. Едва он исчез за стеклянным прямоугольником кафе, как на смену ему из двери курительного салона возник Кин. Инспектор хотел проигнорировать его появление, но это ему не удалось.
— Ну, и как, мистер Чен, воспользовались случаем?
— Каким? — поднял брови Чарли.
— Вчерашней вечеринкой, понятное дело! Все на ней изрядно развязали языки.
— Вас, во всяком случае, за язык никто не тянул, — усмехнулся инспектор.
— Да, я всегда говорю что хочу и когда хочу. По-моему, с вашим делом уже можно заканчивать, точно?
— Вы считаете, что мистер Бенбоу недостаточно…
— Да причем тут Бенбоу? Не считайте меня совсем уж за идиота! Хотя и последнему идиоту должно быть понятно, что это работа Лофтона. Этот фокус с ремнем, затем постоянные попытки свернуть поездку — он сам говорил мне в Ницце после смерти Хонивуда, что не видит смысла продолжать!
— Вы считаете, что этого достаточно, чтобы отправить человека на виселицу?
— Не беспокойтесь, я найду и еще доказательства! Тем более, что меня ждет за это солидное вознаграждение от мисс Поттер.
— Вы предложили ей свои услуги частного детектива?
— Не смотреть же, как вы без толку путаетесь у всех под ногами! Я по крайней мере, твердо знаю, кого я ищу. Или вы полагаете, что я взял неверный след?
— Почему же? Согласно нашей поговорке, дорогу к школе может показать даже городской сумасшедший.
— Это вы о ком?
— Ни о ком. Просто такая поговорка.
— Дурацкая поговорка! — отрезал Кин и зашагал дальше.
День миновал без происшествий, спокойный, солнечный и теплый. Перед ужином Чарли заглянул в каюту к Тэйту и Кеннавэю. Марк в полном одиночестве повязывал перед зеркалом элегантный галстук.
— Пока патрон курит, — пояснил он вошедшему инспектору, — я могу со всей тщательностью подготовиться к встрече с мисс Поттер. Как выяснилось, она чрезвычайно требовательна к тому, как выглядят ее компаньоны по танцам.
— Иными словами, — улыбнулся Чарли, — вчера вы опять слегка поцапались? А я-то надеялся на безмятежно романтичную ночь! Но я пришел к вам по делу, мистер Кеннавэй. И мне хотелось бы, чтобы оно осталось строго между нами.