— Алло!
— Солнце мое! Я звоню тебе уже полчаса. Ты спишь или позируешь местным маньякам на балконе?
— То‑о‑они! — довольно замурлыкала она, потягиваясь. — Ты разбудил меня так эффектно…
— Какого труда мне это стоило! Тебя не разбудишь и пушечным выстрелом!
— Где ты? Я надеялась застать тебя рядом с собой.
— Извини, дорогая, но я не смог дождаться этого романтического момента. Честно говоря, мне помешал голод. Поэтому я внизу в ресторане и надеюсь, что ты ко мне вскоре присоединишься.
— А чем ты меня будешь потчевать? — Она мечтательно закатила глаза.
— Пока секрет. Все. Целую. Жду внизу. — Тони повесил трубку.
«Хорошо бы что‑нибудь горячее. И молочный коктейль».
Люсия вынырнула из сонного блаженства и направила на себя прохладную струю душа. Странно выглядеть заспанной чуть ли не в середине дня. Какие спутанные волосы! Наконец‑то удалось с ними справиться. Макияж ни к чему. Остается решить, что бы из одежды подошло для завтрака. Чемодан нараспашку. Пестрое дорогостоящее месиво на кровати. А вот то, что надо: матросский воротничок, короткая юбка в складочку. В этом платьице она будет одновременно и легкомысленным подростком, и коварной соблазнительницей. Фасон, подходящий для угловатых девочек, но вырез уж слишком широкий, и пышная юбочка на покатых бедрах смотрится совсем по‑другому. Повертевшись так и этак, Люсия осталась довольна собой. Наспех зашнуровала синие, в цвет платья, лаковые туфли и полетела навстречу новым приключениям.
…На этом лифте можно спускаться целую вечность, как будто весь отель проснулся одновременно. Седьмой — остановка, шестой — неужели трудно спуститься на один этаж по лестнице? Пятый, четвертый — Тони опять будет издеваться надо мной из‑за того, что я долго собираюсь, — ну, теперь пойдет быстрее. Первый. Вперед! Люсия выскочила, не дожидаясь, пока ползучие, заторможенные двери раскроются полностью. Убежать далеко ей не удалось, она врезалась со всей силы во что‑то белое и сухопарое. Ее удержали за плечи откуда‑то сверху спустившиеся руки, слишком цепкие, пожалуй. Невозможно было не поднять глаза и не посмотреть, кто же это в трикотажной рубашке возник на ее пути.
О, какая улыбка! Седые пряди, благородный лоб. Где я его видела? Боже мой! Концерт в Тель‑Авиве!
— Извините, я не хотела… Я такая неуклюжая, чуть не сбила вас с ног. — Люсия покрылась легким румянцем, сознавая, какие глупости она лепечет.
Он не сразу отпустил ее, она слишком внимательно рассматривала заботливого незнакомца. Сцена начинала привлекать внимание толпы у лифта.
— Это вы меня извините. Я оказался там, где не следовало. Вы не ушиблись? Если бы я знал, что выпорхнет такая очаровательная птичка, то не стоял бы на ее пути, как старый пень, — совсем смутил девушку блистательный господин Маковски.
Его глаза сияли тысячами маленьких огоньков. Он заглянул девушке в лицо, заметил ее взволнованное дыхание (тесемочный бантик под воротником никак не уляжется на груди), сделал шаг назад — ухожу, мол, ухожу, — но при этом так по‑свойски окинул взглядом ее бесконечные ноги в блестящих башмачках, что Люсия осмелела:
— Я не наступила вам на ногу? Было бы стыдно нанести увечье такой знаменитости, — пошутила она, окончательно уверившись, что перед ней тот, кто заставил ее так расчувствоваться в концертном зале.