— Мне нужны листок и ручка.
Пол достал из внутреннего кармана записную книжку.
— Подойдет?
— Спрячьте пока. Пойдемте в парк. Посидим на скамейке.
Прохожие старушки с интересом наблюдали, как забавные молодые люди — роскошная красавица и худой очкарик — облокотились о приятную твердость спинки и одновременно уставились на синеву пруда. Утки рассекали поверхность ровными косяками, и хотелось так же равнодушно и бездумно, как эти глупые птицы, наблюдать мир, такой спокойный и задумчивый в ожидании сумерек.
— Мне нужно немного подумать. Я вас этим не задержу? — почти прошептала Люсия.
— Можете думать, сколько вам угодно.
Она затихла на минуту, сощурила глаза — утки превратились в овальные пятна, в бусинки на нитке…
— Дайте, пожалуйста, листок!
— Что? — не понял от неожиданности Пол.
— Листок! Вы же говорили, что можете вырвать листок из записной книжки.
— Ах, да. Быстро же вы думаете!
Люсия выхватила у него из рук разлинованный квадратик и ручку, отвернулась и быстро написала: «На набережной напротив Баттерси‑парка жду завтра с восьми до девяти вечера или завтра же уезжаю. Твоя Л.». Потом подумала и закрасила слово «Твоя» густыми синими каракулями. Сложив бумажку бесчисленное количество раз, она обратилась к грустно провожавшему утиные хвосты Полу:
— Вы любопытны?
— Это вы о чем?
— О вас. Спрашиваю, любопытны ли вы.
— Я не буду читать.
— Если вы любопытны, я вернусь и куплю конверт. Это не порок — для иных сдерживать любопытство выше всяких сил.
— Я же сказал, что не буду читать. — Он смотрел на нее так удивленно, что не поверить ему было невозможно.
— Я хочу просить вас передать эту записку…
— Я передам.
— Кому?
— Ему, — стыдливо произнес Пол Уильямсон.
— Откуда вы знаете кому?
Пол пожал плечами и протянул руку. Люсия отдала ему сложенный листок и проследила, как белый кусочек ее тайны исчез в нагрудном кармане Пола.
— Проводить вас до дома?
— Спасибо, я сама. Лучше передайте это побыстрее.
— Тогда мне в другую сторону.
Люсия еще раз внимательно оглядела задумчивого человека, от которого теперь зависела ее судьба, и, проникнувшись жалостью к покорному исполнителю ее воли, обняла его за плечи и чмокнула в щеку. Пол нервно захлопал глазами.
Без четверти девять, когда клоунские верхушки аттракционов порядком надоели Люсии и ожидание стало совсем уж невыносимым, метрах в сорока от нее на набережной остановилась машина, из которой быстро вышел Маковски и стремительно направился к ней. От счастья, уже нежданного, она растерялась, но когда стали отчетливо видны его улыбка и ласкающие глаза, она подумала о том, как щедра к ней судьба, как добр Всевышний, соединив их пути. Бросившись Дэвиду на шею, Люсия не могла, не находила в себе мужества расцепить руки, как соскучившийся ребенок.
— Прости, что опоздал. Не мог прийти раньше. Я так волновался, что ты не станешь ждать. Ты так жестко определила время… Впрочем, о чем я… Я так тебя люблю! — Дэвид нежно коснулся губами ее виска.
Его губы пахли чем‑то незнакомым, наверное, недельной разлукой. Прохожие обходили влюбленных, а Люсия уже с трудом помнила, где она. Наслаждаясь желанным, долгожданным присутствием друг друга, они прошли немного вдоль Темзы, и внезапно Дэвид сказал:
— Давай отдадимся течению!
— Течению чего? — уточнила Люсия.
— Пока что — реки…
Катер был узким и продолговатым, как поплавок. Усатый старик покручивал штурвал где‑то далеко впереди, а они, не отрываясь друг от друга, впитывали влажный воздух и растворялись в вечерней серости. Сзади журчала вода, Люсия видела краем глаза широко развернувшийся веер волн. Любимые руки скользили по ее податливому телу, прикрытому одним мягким платьем. Река делала поворот, и трудно было удержаться от того, чтобы не припасть к заботливо подставленному плечу еще плотнее. С берега дышало величием и строгостью Вестминстерское аббатство, а потом, когда губы стало покалывать от поцелуев и ветра, приподнявшись на цыпочки, их провожал печальным взглядом купол собора Святого Павла…
— Дэйв, я так боялась, что больше не увижу тебя…
— Я тоже боялся.
— Тебе было плохо?
— Да, мне без тебя было плохо.
— Ты болел?
— Недолго. Совсем чуть‑чуть. — Он коснулся губами ее руки.