— Их обнаруживали не раз. Последняя крупная находка была четвёртого апреля тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года. Во дворе Ильинского медпункта копали траншею для телефонного кабеля и наткнулись на клад — семнадцать остродонных амфор...
— Так неглубоко они были? — удивился я.
— Почти на поверхности. Находят редкие вещи люди и на огородах. Вы видели в музее краснофигурный лекиф — сосуд для душистого масла? История его такова: ко мне пришёл мальчик, принёс, как он сказал, «кувшинчик, который мамка в мусор выбросила». «Кувшинчик» долго стоял в доме как ваза для цветов, а потом упал, от него отбился кусочек, и «мамка в мусор выбросила». Мальчик спросил: «Может, он интересный, кувшинчик?» Я схватил, прижал находку к себе. «А где тот кусочек? Где мусор?» Нашли. И вот склеенный сосуд в музее. Вы обратили внимание, как он сохранился? Краска словно вчерашняя, свежая! А ей две тысячи с лишним лет. Работа греческих мастеров!
— Много вам ребята помогают?
— Разное приносят. Ядра чугунные тащат. Раньше ядра в утиль, в металлолом сдавали. Я добился, чтобы Вторчермет ядра не принимал: историческая ценность.
Рассказал Иннокентий Петрович и о других курьёзах. В двадцатых годах в соседнем селе выкопали случайно каменную скифскую бабу. И установили на главной улице. Председатель сельсовета был человек серьёзный, но не очень грамотный. Что это, мол, за рабовладельческая баба вместо настоящего исторического рабоче-крестьянского монумента? И распорядился зарыть её снова. Сейчас над ней стоит школа. А баба под школой.
Легендарный это край, сказочный! Лежат в песках на берегу Каховского моря стрелы, завершившие свой коварный полёт двадцать пять веков назад. Лежат украшения давних племён и народов — бусы, перстни. Ждут своей второй жизни скрытые почвой диковинные сосуды эллинские. И несмышлёныши тащат в утиль чугунные ядра...
Перемешалось множество эпох. Чего только нет в каменской земле! И ещё есть в ней вещи страшные, зловещие: мины и снаряды, оставшиеся от Отечественной войны. Каждый год извлекают из этой земли до тысячи взрывоопасных предметов. И каждый год — несчастные случаи. Перед моим первым приездом в Каменку подорвался мальчик на противотанковой мине: мина деревянная, магнитные миноискатели её не обнаружили. А в другой раз приехал — узнал, что ещё трое ребят погибло: артиллерийский снаряд выкопали...
Музей в Каменке не один. Есть музеи при школах. Поисками, исследованиями занимаются ребячьи клубы.
Клуб «Красная гвоздика» провёл операцию «Севастополь — Каменка-Днепровская», во время которой ребята разыскали 26 жителей Каменки, освобождавших Севастополь, и жителей Севастополя, принёсших освобождение Каменке. И встретились, с кем удалось, и поздравительные открытки в День Победы послали.
А пионеры первомайской школы помогли заслуженной учительнице РСФСР 87-летней Надежде Алексеевне Дубининой из города Туринска, Свердловской области разыскать место захоронения её единственного сына Николая Уткина, младшего лейтенанта, танкиста, погибшего на подступах к Днепровке.
Двадцать четыре года спустя после гибели офицера они послали его матери шкатулку с землёй с могилы, установили в школе портрет танкиста. Встречали родственников Николая Уткина, приезжавших на место его гибели.
Беспокойно и всепроникающе ребячье племя!
Учатся ребята, помогают убирать урожай, шефствуют над молодняком на фермах, собирают металлолом и макулатуру, сажают деревья. И ведут обширнейшую переписку с городами в Союзе и за рубежом.
Интернациональный клуб большебелозёрской школы № 1 переписывается с детьми Франции, Болгарии. Ученики благовещенской школы получили от польского художника Закржевского 26 гравюр, на которых изображены ленинские места в Польше. В адрес этой же школы пришли документы из Братиславского исторического музея и из финского города Тампере. А ребятам каменско-днепровской школы № 1 редакция «Юманите», с которой они ведут переписку, прислала фрагменты фильма о жизни В. И. Ленина во Франции, созданного французскими коммунистами.
Ребята целеустремлённы и поставленной цели добиваться умеют.
В Каменке ко мне в гостиницу пришли две девочки — Таня Малахова и Маша Мусиенко.
— Вы выступали в шестой школе, а у нас, в первой, нет и завтра уезжаете. Мы очень просим вас: напишите страничку или две из фронтовых воспоминаний для нашего школьного музея. Вы попишете, а мы тихонько посидим... Понимаете, это очень нужно...
— Понимаю! — ответил я. — Но дружба должна быть обоюдной. Я буду писать сочинение для вас, а вы для меня.