«Слуги Мухаммада облекли меня в облако и бросили в этот круг. Моя природа позволяет мне уйти, но ни тебя, ни кого-либо еще я не смогу взять с собою, ведь я не в силах приподнять даже соломинку, принадлежащую Мограбину. Царевна, — добавил джинн, — мое рабство и мои услуги отныне не принесут тебе никакой пользы, чего не скажешь о советах, которые я могу тебе дать. Ведь я видел, как были заложены эти владения… Некогда я был рабом джиннии Яндар, матери Мограбина. Да, я не могу вызволить тебя, но могу подсказать, какие опасности тебе угрожают. Будь готова преодолеть их и наберись мужества, положись на Мухаммада, который, похоже, не оставил тебя так же, как и многих других… Верни мне свободу, обещаю воспользоваться ею для благих дел. Я устал, творя зло, бояться той кары, что ждет меня в будущем. У меня было достаточно времени в моем суровом заточении, чтобы обо всем подумать. В конце концов я вырвался из рук Яндар, но почти сразу же ты случайно заметила мой знак в книге заклинаний и подчинила себе… Несчастная, благородная царевна! Не зови меня больше Катхети, мое настоящее имя — Кардаш. Ударь меня по лбу волшебной палочкой, скажи: „Кардаш! Возвращаю тебе свободу и передаю в руки тех, кто принес тебя сюда“, — и, тогда, избавившись от всяческих опасений, я расскажу тебе всё, что захочешь».
Я уже возненавидела колдовство, ведь оно послужило моей погибели, и потому, не колеблясь, уступила просьбе джинна: я ударила его волшебной палочкой и произнесла слова, даровавшие ему свободу.
«Теперь, — продолжил Кардаш, — я постараюсь тебя отблагодарить. И прежде всего, царевна, скажу, что по воле случая ты, к счастью, вызвала меня в пятницу, в единственный день недели, когда чары Мограбина и его прислужников теряют силу, а по какой причине, никому не ведомо. Согласно своему обыкновению, он покинул эти владения, взломав гору силой колдовства, и сегодня вернуться сюда никак не сможет. Поэтому я успею рассказать тебе о нем, а у тебя будет время всё обдумать. И начну я с истории его рождения».
Рассказ о рождении Мограбина
Жил в африканском городе Харенае{357} один юноша — круглый сирота. Всё, что у него имелось, он заработал честным путем. Что до внешности, то он был красив необычайно, а главное, не столь чёрен, как прочие африканцы.
Он отличался нелюдимостью, любил читать, а к женщинам пока еще не проявлял никакого интереса. Больше всего ему нравилось работать в своем саду и в оливковой роще. Рядом с ними стоял его прелестный домик, и добраться туда от Хареная можно было за полдня.
Два раза в неделю Халь-иль-Мограбин{358}, прихватив с собой еды на весь день, садился утром на верблюда и выезжал за город ухаживать за своими посадками или собирать урожай. Когда полуденная жара одолевала его, он укрывался в беседке, увитой виноградом. Возле нее бил источник. Его чистая вода наполняла широкую и глубокую чашу.
Однажды, когда юноша отдыхал в тени беседки, ему приснилась поразительная женщина: такой дивной красоты он в жизни не видал. Восхитительное создание склонилось к нему и поцеловало, так взволновав все чувства и разум спящего, что, пожелав ответить на ласки красавицы, тот проснулся. Однако руки его обняли пустоту, он успел лишь заметить, как взлетел над полем и погас легкий огонек.
С того самого мгновенья Халь-иль-Мограбин влюбился, да так, что чудный образ завладел всеми его мыслями и чувствами.
— Где ты, божественное создание? — кричал он. — Нет, красавица, ты не обман зрения, ты протягивала ко мне руки, глаза твои светились любовью. Страсть погубит меня, если ты не соблаговолишь еще раз показаться!
Верблюд Халь-иль-Мограбина, как всегда, спокойно пасся неподалеку, а его хозяин не пил и не ел, а только и делал, что смотрел туда, где мелькнул огонек, и взывал к очаровавшему его призраку, прерываясь лишь затем, чтобы дать волю вздохам и слезам.
Так прошло три дня. Юноша не мог ни есть, ни спать, силы его иссякли, и он погрузился в своего рода забытье. И не успели его веки сомкнуться, как он услышал чистый, звонкий голос и такие слова:
— Яндар, царица джиннов, не может показаться поклоннику лжепророка Мухаммада.
Сожги и прокляни Коран, который ты так любишь, поклонись самому могущественному созданию после Бога, моему предку — великому Кокопелисобу. И если дашь клятву быть верным мне до самой смерти, я стану твоей женой.
Еще не совсем проснувшись, Халь-иль-Мограбин воскликнул:
— Да, я сделаю всё, что прикажешь! О ты, что околдовала меня, отныне и навсегда я проклинаю и обманщика Мухаммада, и все его творения.