Выбрать главу

Речь эта, с ее странной, таинственной подоплекой, поразившей страхом всех собравшихся, не произвела, однако, никакого впечатления на самого Казота: пока председатель взывал к его совести, старик поднял глаза к небу и жестом подтвердил незыблемость своих убеждений. Затем он сказал окружающим, что «знает, что заслуживает смерти и что закон суров, но справедлив». Когда ему обрезали волосы, он посоветовал состричь их как можно короче и попросил своего духовника передать их дочери, все еще запертой в одной из тюремных камер.

Перед тем как пойти на казнь, Казот написал несколько слов жене и детям, а поднявшись на эшафот, громко вскричал: «Я умираю, как и жил, верным Господу и моему королю»[102]. Казнь состоялась 25 сентября, в семь часов вечера, на площади Карусель.

Элизабет Казот, давно уже помолвленная с шевалье де Пла, офицером полка, стоявшего в Пуату, восемь лет спустя вышла замуж за этого молодого человека, перешедшего на сторону партии эмиграции. Судьба не пощадила героическую женщину и в замужестве: она погибла в результате кесарева сечения. Перед тем как произвести на свет ребенка, она приказала врачам разрезать себя на куски, чтобы спасти его. Младенец пережил мать лишь на несколько минут.

Другие члены семьи Казота остались в живых. Его сын Сцевола, каким-то чудом избежавший кровавой резни 10 августа{490}, живет в Париже и благоговейно хранит память о верованиях и добродетелях своего отца.

Перевод с французского И. Я. Волевич (проза), П. Васнецов (стихи).

ПРИЛОЖЕНИЯ

Н. Т. Пахсарьян

ЖАК КАЗОТ

Волшебство, мистика и эволюция жанра «conte» в «век разума»

Жак Казот — имя, не совсем неизвестное русскому читателю. Любители готической литературы легко вспомнят его роман «Влюбленный дьявол» («Le Diable amoureux»; 1772), перевод которого публиковался и в серии «Литературные памятники», и в сборнике французской готической прозы XVIII—XIX веков (см.: Казот 1967; Казот 1999). Специалисты рассматривают это произведение как первое фантастическое сочинение во французской литературе, называя Ж. Казота родоначальником романтической фантастики (см.: Тодоров 1997: 17; Bathala 2004: 437; Millet—Labbé 2005: 48). Действительно, роман «Влюбленный дьявол» со времени своего появления пользовался успехом не только во Франции: его довольно быстро для той эпохи перевели на английский язык — в 1791 году, на русский (анонимно) — в 1794-м. Исследователи находят следы влияния «Влюбленного дьявола» в творчестве Ш. Нодье и Ж. де Нерваля (см.: Жирмунский 1967: 271), в английской литературе — в частности, в романе М. Льюиса «Монах» (см.: Praz 1977: 168), в творчестве Э.-Т.-А. Гофмана («Эликсиры Сатаны» («Die Elixiere des Teufels»; 1815)). Он стал одним из источников повести «Закоханий чорт» (1861) украинского писателя XIX века О. Стороженко (см.: Krys 2011), с ним связан нереализовавшийся замысел (1821—1823 гг.) пушкинской поэмы «Влюбленный бес» (см.: Цявловская 1960: 111); Л. И. Вольперт обнаружила также связь лермонтовского «Демона» (1829—1839 гг.) с мотивами «Влюбленного дьявола», правда, подчеркнув при этом массовый характер казотовской прозы и невысоко оценив художественные достоинства его книги (см.: Вольперт 2008: 91). Однако далеко не все историки литературы столь строги к этому произведению Ж. Казота, уже потому, что рождение феномена массовой литературы в точном смысле слова специалисты относят к более позднему времени — 19-му — началу 20-го столетия, отмечая к тому же неоднозначность этого явления в эпоху романтизма (см.: Литвиненко 2015). Более того, автора «Влюбленного дьявола» называют не только одним из первых писателей-психологов, обращающихся к сфере подсознательного, иррационального (см.: Pagán López 2005—2006: 200), но и основателем жанра фантастической новеллы, отличающейся от предшествующей литературы «чудесного», «волшебного» сочетанием необыкновенного, сверхъестественного с реальным, тем укоренением необычайного в реальности, которое было доведено до совершенства Э.-Т.-А. Гофманом и заставило именно к нему применить понятие фантастического (см.: Schuerewegen 1985: 56). Наконец, Ж. Казот был первым, кто написал о «влюбленном» дьяволе, собственно, создал этот тип фабулы, впоследствии ставший привычным (см.: Milner 2007: 21).

вернуться

102

Господин Сцевола Казот прислал нам письмо, в котором протестует против этой фразы, являющейся, по его мнению, дешевым вымыслом. Он утверждает, что отец не мог произнести подобных слов.