озади себя небольшие, но надолго не забываемые радости, горечь расставания с земными усладами и восторженное удивление матушки-земли-природы. - Ты думаешь ты один? - Нет! - У тебя еще день впереди! - Ты думаешь ты устал? - Нет! - Это другой опоздал! - Ты хочешь прервать жизни нить? - Да! - Тогда хватит скулить! - Ты хочешь об этом забыть? - Да! - Это нельзя изменить! Твердая почва под ногами уходила назад, за горизонт. Путников встретило болотце. На первый взгляд оно было небольшим, беспечным и легко преодолеваемым. Иван огляделся. Тропа указывала на то, что это - единственное и , вероятно, оптимальное направление - через болотце. Из растительности в округе просматривались только небольшие стланные кусты. Да кое-где лежали деревца, усохшие от подгнивших корней. - Привал. - Иван скрутил самокрутку. - Слышь , Данила! Я веток, хворосту наберу - первый пойду. На подхвате будь. Потом по знакам за мной двинешь. - Для Ивана болото не было преградой. Пройти - раз плюнуть. Но за Данилу он беспокоился. - Начнет не пущать - не суетись. Я ежели што, веревку кину. Подсоблю. - Иван наколол топориком щепы с лежавшего неподалеку сухостоя. Он наставлял Данилу перед тем, как начать прокладывать проход. - Да я шо те, сопля? Поучать вздумал! Нешто первый раз в болоте-то?! - взбеленился Данила. - он беспокоился, про себя думал - Вот ведь черт полосатый! Котомку-то ни разу от себя не отпустил. Никак не подладиться. Не получатся! Посмотреть бы, шо там! Иван уже прыгал с кочки на кочку. Навык его не подводил, и он даже не примеривал траекторию пути. А зря. Закон Мерфи вовсю работал уже и в то время. Проскакав , как очень большой заяц, почти половину, Иван резко тормознул. Впереди был совершенно небольшой , но достаточно подозрительный участок. По виду напоминал поляну, покрытую мхом. Именно то, что мох имел неестественно сухой вид, насторожило Ивана. Кочек, которые до этого одновременно выполняли роль лыж и маленьких батутов не было. Хотя не было всего-то на расстоянии каких-то десяти-пятнадцати шагов. Иван еще раз оглянулся вокруг. Вариантов тоже особо не было. - Ладно. Потихоньку - подумал он. В вязанке, закинутой за спину, было пока еще полно и ветвей и щепы от сухостоя. Иван бросил перед собой несколько веток и ступил ногой. - Трясина - отчетливо понял он. Но ветки , как лыжа , держали. И Ваня , перекрестившись, сделал еще шаг. Потом еще. Где-то на середине "поляны" он забуксовал. Нога, под которую он очередной раз подложил настил, уходила все глубже и глубже. Она не находила опоры. Выдернуть вторую ногу, никак не получалось. - Кажись, я попал. - неспокойно подумал Иван. Он бросил вперед все ветки, оставшиеся от вязанки, и , наклонившись, попытался лечь на них животом. Мох перед лицом расступился. Иван увидел завораживающе черную гладь воды. Разводы на ее поверхности утягивали взгляд внутрь бездонного колодца. -Трясина! Да еще омут в придачу! Ма-а-ать! - Тут уж Иван не на шутку перепугался. - Данила! - окликнул он. - Я в трясине завяз. Давай сюды! Я те веревку кину. Подсобишь! Да по знакам топай-то! - Иван кричал, находясь в грязи уже по самую грудь. - Не поспеет. А поспеет - не вытянет - силенок не хватит. - Ивана охватило вдруг вселенское спокойствие, если так можно выразится. Он понял, что на этот раз ВЫХОДА НЕТ И все-таки он смог извернуться и снять с пояса веревку. - На кочку ложись! Лови! - Ваня кинул конец, но места для хорошего замаха у него уже не было. Консистенция грязи была просто дьявольской. И не очень вязкая, чтобы дать, хоть немного, времени. И не достаточно жидкая, чтобы работал закон Архимеда. Второго замаха Иван сделать не смог. - Ну как- эть? Ты че? Ты стой! - Данила не верил глазам - напарник сантиметр за сантиметром, зримо и ощутимо исчезал во мху. - Данила было пополз ближе к веревке - но голова из мха спокойно и внятно, голосом Ивана, произнесла - Не лезь. Тожа сгинешь. - Данила замер на месте, откинулся на спину и уставил свой взор в небо. Он не желал видеть Смерть. Совершенное спокойствие, охватившее все существо Ивана, сначала услышало непривычно-низкий звук глухо булькающего болота. Потом вдохнуло теплого с испариной гнильцы воздуха. Взглянуло последний раз на облака и синь неба между ними. И.... Черная жижа превратила этот красочный, знакомый с детства пейзаж, в обычный, черно-белый негатив. Наступила очередь рефлексов. Белое облако, став черным с фиолетовым по краям, начало краснеть и проваливаться во внутрь. Дыхательный рефлекс мучительно растягивал красное пятно, превращая его в лоскутное одеяло. Лоскуты слились в уже одну не осознаваемую мысль - ВЗДОХНУТЬ!!! - Пятно - выдохнул Иван, и его легкие и разум накрыла непроглядная пелена. - Ты стой! Ты куды-ть? - всхлипывал Данила - он по-пластунски добрался-таки до другого берега болотца и сидел весь облипший обрывками высохшей осоки и мха. Ни дать, ни взять - леший. - И топорик -ть уволок с собой. Окаянный! - с какой-то женской истоминой в голосе всхлипнул очередной раз Данила. Затем, сморкнувшись, он отер лицо, наподобие нефтяника-буровика. оттрубившего непростую вахту, но так и не достигшего желаемого фонтана. Омыться надобно-ть - вздохнул он и, привстав, побрел искать лужицу с более-менее чистой водой. - Назад пути нет - думал он. В бега подамся. Авось за болотце стражники-то воеводовы не дотянутся. - Данила легко преодолевал стрессы благодаря немалой практике. Вся жизнь его была - сплошной стресс. Скинув с себя и ополоснув свой гардероб, Данила обмылся. Пососкребав с лица и груди грязь , он почти пришел в себя. Но... Не тут-то было - позади раздался треск веток, выдающий своей тяжестью, явно медвежью поступь. Данила быстро обернулся. И... Как и был нагишом, так и осел в лужицу, которая только что послужила ему умывальней. Перед ним, на задних лапах, стоял огромный черный медведь, который голосом Ивана произнес - Да ты не боись, Данила. Я это. Иван. Данила резко перевернулся, упал на живот и уже не по-пластунски, а кролем, вперемежку с брассом, пытался уплыть от наваждения. Он не желал быть съеденным ни медведем , ни Иваном. Лужа была размером в его рост, но ему никак не удавалось достигнуть другого берега. Данила решил нырнуть и спрятаться от чудища под водой. Но... Не получилось. Воды в луже было по щиколотку и глубины спасительного водоема едва хватало на брызги от его неуклюжих, но целеустремленных движений. Иван некоторое время с интересом смотрел на плескавшегося в луже Данилу. Потом присел, не отводя от пловца такого же заинтересованного взгляда . Чуть погодя полуприлег, облокотившись на локти. - Данила! Захлебнешси! - с полусмешком, негромко позвал он, чтобы привести в себя напарника. - Тот , из последних сил, оттолкнулся ногами от одного берега. Выкинул голову на другой, изобразив нерестящуюся рыбу. И, уткнувшись носом в траву, как при бомбежке, накрыл затылок руками. Тело Данилы свело подобие судороги и оно затихло. Иван, улыбаясь, закурил самокрутку. Запах горелых листьев, видимо, выдернул Данилу из небольшого замешательства, к более-менее адекватному состоянию. Не поворачивая головы он тихо спросил - Иван. Ты што ли? - Да я ! Живой я! - Иван расхохотался, и обернувшийся Данила, увидев белоснежные зубы, на лице полулежачего чудища-Ивана, начал успокаиваться и приходить в себя. Он, все также, сидя нагишом в луже, спрашивал - Дык, как это-ть? Я ж сам... Дык не можешь ты быть.... Я ж сам. Иван ухохатывался. Картинка с голым Данилой посередь лужи была и в самом деле веселой. Поход продолжался!!! 29.09.2009 00 : 23 - Ты думаешь ты устал? - Нет! - Сделай легкий привал! В ядре программы, зашитой в БИОС чудо-камушка, ушедшего с Иваном под воду, вернее под жижу, был заложен алгоритм, дающий команду на включение любых функций агрегата для спасения и сохранения БЕЗУСЛОВНОЙ ЦЕННОСТИ - ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ