сло! Арбузные семечки, принявшие в голове Ивана образ тараканов-прусаков, просто внагляк, пробили брешь в стене его сознания и обеспечили внутри организму почти свободу для любых передвижений. Молекулы кислорода, вальяжно развалившегося в каретах, несомых упряжками свежих алкогольных , еще не разложившихся молекул, неслись на поддержку жизнеобеспечивающих областей мозга. С подачи печени, прочищенной биологически активной добавкой под названием "Куриный помет, они вскрыли все шлюзы для свободного доступа кислорода - этого поистине важнейшего инструментария, в изголодавшуюся почву коры в его головушке. Сознание Ивана вдруг стало на редкость ясным. Он не думал. Он находился в состоянии которое обозвал бы - ни рваны, ни дряны. Вместо обычного потолка он созерцал какие-то овалы, круги, черточки, палочки, точечки. Все это было разноцветным до степени неприличия. Мало того, мозаика кружилась и передвигалась, следуя ритму неведомых ему доселе звуков Он видел интегральные уравнения, скачущие по каким то бесконечно не пересекающимся линиям. Логарифмы красиво напоминали соседских утят, переваливающихся с боку набок, и приводили его в неописуемое умиление. Точки безубыточности искрящимися звездочками красиво прыгали на столбиках спектрального эквалайзера. И еще много-много чего. Но , самое главное, Иван понимал не думая, а самим этим видением, что все это создано и повинуется одной маленькой, бесконечно маленькой точке. Ей стало скучно и она раз и навсегда приняла решение не быть одной. Она создала все это бесконечное множество красоты и музыки, и дирижировала, при этом не производя никаких действий. Собственно, тем же и был занят мозг Ивана. И еще он всем нутром и наружей чувствовал, что эта бесконечно маленькая точка вмещает в себя и в него все, что он видел, в том числе и его самого. Иван просто знал, что отныне он неразрывно связан с явившейся данностью. Иван не думал. Он лежал на кровати с открытыми глазами. На его мощном правом трицепсе разметался ковер из русых чистых прядей расплетенных Лизонькиных кос. Под боком ластилось, блестящее, как свежевыпотрошенное, но не очищенное от чешуи рыбье филе , тело Лизки Лизонька обнимала его тоже правой рукой, еле-еле при этом доставая до его левого бока. Ее головушка, обрамленная светом до изнеможения счастливого лица, уткнулось сопелкой в Иванову, не уступающую по размеру ее груди, грудь. -Ох и силен ты, Ванятка. -промурлыкала Лизонька.- Она потерлась носом о его трицепс и продолжала. - Хочешь, я тебе кучу детишек нарожаю? Три мальчонки, три девчонки и в придачу собачонку? Даже в состоянии, казалось бы отрешенности, инстинктивно, она строго следовала ключевым пунктам своего коварного плану. Какая-то логическая нестыковка, жесткий алогизм, выдернули Ивана в проявленную реальность земного бытия -Ты что мелешь? Какая-такая собачонка? Тьфу! -довольно, пока еще безучастно, отреагировал Иван. -Та это я так, само на язык навернулось. В Лизоньке, с учетом воздействия на нее сил, овладевших Иваном, находящимся в непосредственной от нее близости, явно зарождался дар поэтессы. Идиллия продолжалась... ГАМБИТ В избе витал дух опрятности и чистоты \ Способом, известным не только Золушке, но и всем хозяйкам мира, когда этому есть необходимость, комната, буквально за минуту, из привычно-захламленной становится обновленно-свежей. Даже обертки от жвачной резинки, а нашем случае огрызки яблок, привычно валяющиеся на подоконниках, либо аннигилируются, либо молниеносно телепортируются в направлении мусоросборников. С косяков и подоконников исчезает паутина, полы и наличники дверей начинают излучать свет. И даже сам воздух помещения светится озоном. Производимый при этом эффект можно сравнить с моментом, когда ты вдруг решил отмыть матовое от зубной пасты стекло зеркала над умывальником. Утром ты видишь там вроде себя, вроде свое, родное, но какое-то совсем новое лицо, а за ним обновленный, непривычный мир. За свежевыскобленным досчатым столом, друг против друга, как за шахматной доской в блиц-турнире сидели Иван и Лиза. Роль фигур выполняли всевозможные яства. Тут и шанежки, и картофель трех видов, отварной, печеный, жареный по домашнему. Место ладьи занимала тарелка с оладьями. В роли коня выступал кувшин с квасом. Свежие огурчики помидорчики, как пешки , просто лежали на столе. Ну и соленья, капустка и прочее... Стратегически важную позицию занимал ферзь, или королева - бутыль с чудодейственным зельем. В одну из Лизонькиных тактических задач входило - не дать Ивану перехватить инициативу - то есть бутыль. Контроль и защита важнейшей фигуры на поле битвы осуществлялись Лизой при помощи известных простейших приемов шахматистов. Она, по очереди, одну за одной, сдавала, читай, скармливала шахматные пешки-огурчики, офицерчики-помидорчики. Ладьи -оладьи. Изредка ферзя приходилось задействовать - Лизонька , понемногу подливала Ивану. Затем непременно возвращала ферзя на прежнюю позицию - чтобы Ивану не с руки было дотянуться, и , облокотившись сладывала свое милое личико в ковшики ладошек. Она, с каждым огарчиком-помидорчиком, рюмахой-запивончиком, приговаривала. Как же ты Ванюшка умен, Как же ты родимый силен, Ты ж любое дело сделашь споро, Нарожаю я те деток свору Лизонькин ген, отвечающий за поэтические наклонности продолжал куролесить. Но надо заметить, что на самом деле Лизавета, занималась ни чем иным, как Нейро Лингвистическим Программированием. Или в простонародье НЛП. Это издревле, еще с каменных веков, средство воздействия на возлюбленного, совсем не прерогатива ведьм, колдунов и психотерапевтов. Это инстинкт, сформировавшийся на протяжении веков и тысячелетий. Он проявляется в каждой женщине в виде простонародной поговорки - «куда шея повернет - туда голова и смотрит». Образ же Ивана, с момента просыпу до сейчас - разительно изменился. На Лизу смотрел, даже не простачок - Иванушка дурачок, и не мужичище с похмелюги - а прямо какой-то герой блок-бастера. По всей видимости в генах Ван Дамма, Шварцнегера и Хобенского имеются немалые участки и цепочеки амино и других кислот, сформированных в организме Ивана в тот момент. Его лицо, весь его облик единовременно отражали черты всех вышеуказанных героев. -Ото шо. - Причмокивая соленым огурцом, приговаривал Иван -Прокормим! -Ото уж я и Барону-то могу и травы сколь угодно скосить на дальней деляне. Можь хорошо заплатит. -Конечно, родненький, - поддакивала Лизонька, чтобы не встревожить Ивана. Охрану из нейронов, стоящих на фейс-контроле, и охраняющих эго Ивана, нельзя было спугнуть. -Ты и на дальней деляне можешь. Да те и за Мають-гору влегкую добраться. И все-таки Иван насторожился. Сработали участки, работающие по определению проявлений негатива на основе принципа "свой-чужой" -А шо там за Мають-горой то? Али сробить шо можно? - его рука неестественно потянулась в сторону бутыли. Лиза была начеку и решительно сыграла гамбит, сунув в протянутую руку Ивана, тарелку с оладьями вместо бутылки. -Так эть негоже барину -барону-то, травку-то косить. Подсудное дело. Аль не знашь? А за Мають-горой всякие тридевятые царства-государства. Кто давеча кричал -то - "Я стану лучшим, я выиграю! Я буду победителем в царском соревновании!" ? Аль слабо за Мають-гору тепереча-то? Лизонька не просто попала дротиком деберца в утроение самолюбия Ивана. Она, не зная того сама, всколыхнула в нем, опять же, таившийся, до поры до времени, инстинкт познания, который зовет путешественников и исследователей в неизведанные дали. Пусть то познание законов, вращающих землю. Мысли человека. Или просто желание открыть для себя новые земли. Взгляд Ивана из ясного и мужественно-хозяйского, как по мановению волшебной палочки, превратился в мечтательный и слегка затуманенный. Для него уже , точно, не важно было само соревнование, назначенное Царско-королевским указом. Он научился мечтать!!! Сначала понемногу, потом все больше и больше сердце его начало наполняться решимостью одолеть самые крутые горы и моря. А не то, что какую-то Мають. - Ха-ха! Смешон холоп! - царь смеялся. Да что скрывать - он по настоящему ржал! Лошадь в дворцовом стойле позавидовала такой сочной радости. - Ну, князь, холоп то он может и смешон и глупый башней, но все таки упорства в нему не отнять. Вот вцепился победить... Говорит мають одолеет и все тут... - советник неуверенно приговаривал владыке об намерениях Ивана. - Узнал ты откуда? - Дык это... Ты... Вы, то есть, сами же приказали следить... глаз не спускать... - Ничего я тебе не говорил! - Как же? Давеча ... - Говорю тебе! Читай по губам - я тебе н и ч е г о ... - Все-все... понял... - Так вот. - задумчиво, уже даже без намека на тот пятиминутной старости ржач, король смотрел в окно, - Пусть топает к горе своей. Все равно ничегошечки у него не получится. - А вдруг удастся все? Если он все же осуществит задуманное? Хо хо царь! Тогда уж открывай карман! Сыпь золотыми! Вот тут уже на лице монарха пробежала нотка страха. Каждой собаке в королевстве известно что скупость - самая приближенная подруга владыки. Брови дрогнули и губы нервно молвили: - А что советник... прав ты... Надо сохранится... - Что, простите? - Говорю подстраховаться надо. Ты это... скажи Даниле пусть вслед за мужиком пойдет. Иногда поможет ему... Ну ты понимаешь о чем я... - Конечно, мой государь - приспешник с довольной ухмылкой откланялся. Уже у двери его остановил голос царя: - И это... что бы о