е непрестанно прокручивался припев песни Письмо , неизвесной группы Измена. "Все бумага стерпит и любовь, и ярость, А от слез горячих лишь пятно осталось. Напишу я сердцем - все слова любви. В каждой строчке нежность, вкаждом слове ты." Эта чисто славянская напевность, с невыразимо красивыми мелизмами девичьего голоса, всколыхнули в нем такие пласты чувств и памяти о давно прошедшей юности, что он напрочь забыл о проблемах с Мають-горой. - Э-э-х! - вздохнул царь, очередной раз перевернулся и, все-таки, захрапел. C утра песня в голове не крутилась, но Михайло Иванович о ней помнил. Просматривая вчерашнюю почту за утренней чашкой кофе, он выделил для себя свиток с нотами от королевны заморской, правящей Амазонией. -Вот оно. Точно! - не преминул отметить для себя царь, когда дочитал послание. Внизу, поскриптум, были слова припева песни ИЗМЕНА-ПИСЬМО. -Это шифр - понял царь - зашифрованное послание. - Видать глазами при воеводе пробежал - в памяти осело, да так и сидело в башке до ночи. - А что ж Ивана-то не приволокут? - перескочила мысль государя, - Надо все его замыслы лично проконтролировать. В этом деле никому доверять негоже. Иван ожидал приема к царю в придворне. Все мысли его были заняты предстоящим путешествием. -Напарничка надо-быть.- думал Иван. - И сосенку на ночлег сподручнее завалить. И , говорят, на Мають-горе - пропасти бездонные. А, так, веревку прихватим - один другого всегда вытянет. - Ивана к царю! Немедля! - прокричали с крыльца царского дворца. Мысли , перебиравшие былых собутыльников, для выбора подходящей кандидатуры в напарники, улетучились. Мужик уверенно переступил через порог и попал в освещенный кабинет. За столом весь в лучах славы и пафоса сидел король. Михайло молвил: - А что Ваня, решился все таки? - подбородок поднят, веки слегка опущены, взгляд безразличен... Он знал кто здесь холоп, а кто барин. - Ну да... как бы... Думаю смогу. - слегка неуверенно ответил мужик - И не страшно? Это ж куда топать то! - Нет, не страшно. Мне не впервой. Много раз ходил даже до границы корлевства, а раз вообще... - Я понял. - царь оборвал начало полета воспоминаний Ивана. - А зачем оно тебе вообще надо? У тебя же не жизнь, а малина! Хочешь в поле вышел, хочешь в камнеломню, хочешь рыбу тащить. Романтика! - Ну если честно - то деньжат хотелось бы получить... Вот принесу что нибудь этакое - обрадую своего владыку и думаю он не будет скуп - сыпнет золотыми! - на лице Ивана появилась улыбка - он как будто уже держал в руках это вознаграждение, или даже купался в монетах, или... да что скрывать - картина быстро сменилась на вообще невероятную - вот он Ваня - на троне, корона и все причандалы. Красота! Вдруг его мечтания как нож обрезал голос Михайла: - А что ты надумал что я платить буду? - начальник занервничал. Это было видно и по глазам и по рисунку физиономии, да и дрожь в голосе легко стала заметна. Разговор на тему "Царь должен..." всегда заставлял его нервничал. Он не понимал и не хотел этого делать: "Как это я кому то что то... Я главный! И все мне!!!" - Дык негоже будет выглядеть в лице народа владыка, когда не выдаст вознаграждение страннику, который проделал большой путь и все такое... - Все-все! - занервничал царь - ты еще соверши этот путь, а там посмотрим. А чего от меня хотел то? - Так мне бы напарничка... - Чо? Не понял. - Ну одному то сложновато будет карабкаться вверх, прыгать вниз - помощь нужна, короче. - Ты вообще здурел, холоп?! - яростно вскрикнул царь - ко мне пришел, угрожая что деньги, мол, мои задумал заграбастать, еще говоришь тебе в этом напарник нужон!!!??? - Не, ну все же... думал это... мудрый и добрый король думает об народе... а я же и есть этот самый народ... думал поможет... - неуверенно но все гнул свою палку мужик. - Да я тебя...!!! - вдруг остановился, уже вышедший из-за стола с поднятой рукой монарх - в голове засветилась лампочка! Данила! Ну как же, точно! - ...хотя... погоди мужик... есть у меня для тебя человек подходящий... - лицо сменило гримасу ужаса и страха на удовлетворенную и спокойную маску. - -Данилу сюда! Живо!!! Как и положено, царь-батюшка с величавым видом и короной на голове сидел в царском кресле-троне. Скипетр, наподобие брошенной нерадивым хозяином лопаты, сиротливо прижимался к подлокотнику. Однако же своим присутствием указывал на недосягаемый статус Государя. Перед царем, на расстоянии, что его можно было оглядеть целиком, упруго-навытяжку стоял Иван. - Ну ты, это, Ваня. Расслабься. Присядь. - По отечески приказал царь. Поскольку подобными приемами лавки и стулья для гостей не были предусмотрены, Иван, повинуясь царю, сел прямо на плохо струганный пол. Он испытывал небольшое смятение, и , поэтому, сидя, принял известную в Йоге позу "Лотоса". Руки девать было некуда и он, почему-то, не скрестил их, а сложил ладошка к ладошке под подбородком. Отметив, про себя, что Ивану достаточно комфортно, царь продолжил - Ты, сказывають, за Мають-гору собрался, в тридевятые царства-государства. - Больше констатировал, чем спросил царь. - Указу моему следуешь - это хорошо. - Царь сызмальства был обучен приему, применяемому в такой же полной мере кинологами, - "кнутом и пряником". "Пряник" в адрес Ивана был отпущен. - А одолеешь Мають-гору то? - уже несколько даванул державный. Он с интересом наблюдал за Иваном. - Не вели, казнить, вели миловать. - как предписывает протокол приема к царю, начал было Иван. Но Михайло Иванович и не собирался упускать инициативу. - Да вижу , вижу. Одолеешь. - в голосе Царя звучало - Добро. Действуй. Иван, взиравший на Государя, как монах-паломник на Будду приподнялся над неструганным полом на пару -тройку аршинов. Он ощутил состояние левитации - но значения этому не придал, списав его на внутренний восторг, полученный вместе с данным царем-батюшкой благославлением. Царю, же, сверху, с трона, полет Ивана не был виден. - Я те вот што приказываю - мягко, с тактикой врача психотерапевта продолжал царь - Ты пока поход в тридевятые царства отложь. Сердце Ивана рухнуло вниз - следом все тело. В правую ягодицу ощутимо вонзилась заноза. Иван просто не мог поверить своим ушам, Ведь только что, все его устремления были поддержаны царем! Мир рушился. Но Иван находился перед Самим! Он был сокрушен, но изо-всех сил старался не подать виду. Зато царь, четко отслеживая выражение лица Ивана, несколько преждевременно понял - Кину еще "пряник" - и холоп до гроба мне верен будет. Заноза в заднице окончательно возвратила Ивана из мира грез на землю и он благоговейно, все в той же позе Лотоса, внимал царю-батюшке. Царь видел, что мужик полностью в его власти. -Созрел - решил Михайло Иванович, глядя сврху, как удав на кролика, начал подготовленную заранее тираду. - Слушай сюды! Заморский поход пока отложишь - сердце Ивана всколыхнулось от произнесенного "пока" - Но на Мають -гору пойдешь. Все что, счас скажу держать в тайне! От этого твоя голова и твоей Лизки на месте останется. А приказ тебе мой такой. - Есть на Мають горе потайные ходы, там стародавние пещеры, внутри, хоромы древние. В хоромах потайная келья. В келье сундук. В нем письмена - еще пирамидальными жрецами писаные. Слышишь, что ли? - Михайло Иванович специально с акцентировал внимание Ивана на письменах, и продолжил, -Еще там череп должон быть, хрустальный. От тех письменов в сундуке и от головы этой зависит отрублю я твою и твоей Лизки или нет. Прикажу срубить сегодня, если откажешься, или потом, если не доставишь все в целости и сохранности. Понял? Влекомые идеей фикс- возможностью начать путешествие, мысли Ивана ни на секунду не сомневались, что он не только какие-то поганые письмена и стекляшки царю доставит, но и черта лысого в мешке принесет. - Сделаем, государь. Спокойно и несколько тихо, как бы самому себе, сказал Иван. - Мне бы напарника, и грамоту для свободного проходу до Мають горы..- уже по деловому, незаконченно, но была им выражена готовность выполнить царевы приказы в полной мере. - Напарником Данилу возьмешь, грамоту писари пусчай выправят. Ступай - как бы уже без интереса к персоне Ивана молвил царь. Озабоченно-скорой походкой Иван направлялся к дому. С понятиями - шизофрения и раздвоение личности Иван знаком не был. Его ни сколько не беспокоило то, что только что, на приеме у Царя-батюшки, он прожил как бы два разных отрезка жизни в одно и то же время. Персонажи были одни и те же, а вот обстановка и поведение как его, так и Царя очень заметно и подозрительно различались. Иван , по большей части , радовался. Добро от Государя он получил. Да еще и напарник вырисовывается. Письменная грамота, бережно, как голубь за пазухой, грела сердце. - Данила забегал! - уже на подходе , у калитки, встречала его Лизавета. - Да неуж-то ты и взаправду за Мають-гору подашься?! А я? - За свинями присматривай тут! Хозяйство не должно в упадок придти в мое отсутствие! - Иван всем своим видом излучал собранную деловитость.- К бабке Матрене сгоняй -у нее веревка с липы лущеной., в настое мореном выдержана - в походе очень сгодится! - уже в безоговорочно -приказном порядке велел Иван. К слову, надо сказать, что небольшую ясность в эти достаточно запутанные события могли бы внести, именно, бабка Матрена и песня Alyoshik (Ds можете прослушать песню сделав клик на ее названии) Именно у бабки Матрены до поры до времени хранился обрывок от тайного пророчества из, упоминаемого Государем , сундука. Кто-то, из неизвестной давности предков бабки Матрены, побывал на Мають горе.И якобы разговаривал с черепами. Былина- пророчество пер