ГЛАВА 3. Взаимоотношения
Давайте взглянем на историю взаимоотношений человека со смертью. На ранней ступени развития человек отрицал смерть в принципе. Десятки тысяч лет он жил в мистической эпохе, одухотворяя космос, звезды, планету, воду, землю, леса, реки, камни, растения, животных. Для нашего предка все было живым, не было ничего мертвого. Никто не считал умерших людей мертвыми. Считалось, что человек просто сбросил с себя тело, как змея кожу, стал невидимым, более сильным, и продолжает жить среди живых без тела.
Умерших соплеменников кормили, принося им жертвы, просили о помощи. Вопрос о преодолении смерти перед нашими далекими предками не стоял, потому что для них смерти не было. Была только жизнь, переходившая из одного состояния в другое.
Потом мистическую эпоху, длившуюся плюс-минус десять-двадцать тысяч лет, сменила религиозная эпоха, длившаяся несколько тысячелетий. В эту эпоху люди видят, что в мире есть смерть. И понимают, что ее невозможно игнорировать. Они отвечают на вызов смерти.
Их сознание рождает потусторонний загробный мир, куда человек попадает после смерти. Этот мир населен могущественными сверхъестественными сущностями. Смерти как бы снова не было. Был переход из одного мира в другой.
По мере развития возникает теория воздаяния — неведомые сущности судят человека и отправляют его для дальнейшей жизни или в ад, что хуже смерти, или в рай, что лучше земной жизни. В рай отправляют законопослушных божествам людей. При жизни им обещают удачу на охоте, исцеление болезней и плодородие. Нарушителей божественных правил ждет ад. При жизни им обещаются засуха, болезни, неудачи и прочие несчастья.
В религиозный период мы видим адекватное поведение. Люди были пассажирами тонущего судна, которые узнали, что судно тонет, но капитан судна и команда заверили их, что переживать не о чем, в трюме идут спасательные работы. Каждый должен принять в них посильное участие — например, непосредственно в трюм лезть пробоину заделывать. Или второй вариант: жить богобоязненным мирянином, заниматься своими делами, пахать, копать, торговать, но отдавать на дело победы над смертью десятую часть своего дохода.
Религиозное общество напоминало страну в состоянии войны, противостоящую наступающему врагу — смерти. Оно разделилось на две части — на тыл и фронт. Священники были на передовой — на линии фронта. С помощью религиозных технологий боролись с сатаной, охотившимся на души человеческие, и освящали путь, ведущий в рай. Миряне были в тылу, следуя технологиям спасения и посильно помогая фронту.
Проходит время, и религиозную эпоху сменяет атеистическая. Она длится несколько веков. Человек в этот период отрицает богов и загробную жизнь. Как следствие, отрицает эффективность религиозных технологий в борьбе со смертью. Что вчера казалось верным способом найти жизнь вечную, теперь считается бессмысленной тратой времени и сил.
Человек как бы возвращается в мистическую эпоху, но на новом витке развития. В отличие от мистического человека, для которого не было понятия смерти, у человека атеистической эпохи есть это понятие — есть вызов смерти.
Первые атеисты-гуманисты отвечают на вызов смерти. Они ставят целью покорить природу и стать всемогущими. С ростом знаний сначала увеличить срок жизни, а потом и вовсе стать бессмертными. На этом они призывают сосредоточить все ресурсы общества.
Так человечество в третий раз ответило на вызов смерти. Люди снова поверили, что где-то там, на передовой линии фронта, есть профессионалы, которые воюют со смертью. И недалек тот день, когда человек станет всемогущим существом — без пяти минут Богом.
Но у атеизма была одна большая проблема — он не был единым. Он представлял из себя разношерстное лоскутное одеяло противоречивых мнений. В отличие от религии он не имел своей книги (единого учения) и ясного мировоззрения.
Идею всемогущества и бессмертия топит политическая экономическая и бытовая текучка. Так с водой выплескивается ребенок. Единицы вопрошали, какой смысл красить каюту на тонущем корабле? «Не нынче-завтра придут болезни, смерть (и приходили уже) на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся — раньше, позднее, да и меня не будет. Так из чего же хлопотать?» (Л. Толстой, «Исповедь»). Остальные считали покраску каюты важным делом.
Наступает четвертая эпоха — атеизм деградирует и трансформируется в вульгарный материализм. Существующей признается только материя. Отрицается метафизическая область. Чего нельзя понюхать, потрогать, увидеть и прочее — того не существует.