Параллельно коммунисты пытались воспитывать словом. Горький возит пролетариат на западные курорты. Они ходят по музеям и на экскурсии, им читают лекции и ведут с ними беседы. Эксперимент был закрыт ввиду получения обратных результатов.
Фашисты считали высшей ценностью не Бога, а нацию. Человек был ценен как представитель нации (поэтому немецкий национал-социализм — разновидность фашизма). Такая шкала ценностей позволяет утверждать, что фашисты на уровне мировоззрения — именно гуманисты. Их разногласия с либералами и коммунистами сводились к вопросу, кого считать человеком. Либералы и коммунисты предлагают всех гомо сапиенс считать за людей. Фашисты не против такого предложения, но вносят поправки. Они считают, что народы не одинаковы в интеллектуальном и творческом смысле не потому, что одним доступно образование, а вторым нет, а из-за врожденных и неустранимых биологических различий. Например, они признают, что пигмей — это гомо сапиенс, человек. Но говорят, что он никогда не поднимется до европейца, сколько его ни развивай и ни образовывай.
В подтверждение своей теории фашисты указывают на разный вклад разных народов в общее развитие. По их мнению, если одни народы обогатили мир научными открытиями и творчеством, а другие спортивными или эстрадными достижениями, то народы, давшие миру ученых и творцов, выше народов, давших миру хорошо пляшущих или далеко прыгающих людей. Из биологического различия фашисты выводят понятие сортности.
Медведя можно научить кататься на велосипеде, но фашист задается вопросом: будет ли ему от этого польза и удовольствие? Дав отрицательный ответ, он не видит смысла учить медведя кататься на велосипеде, полагая, что ему оптимально жить в лесу.
Фашисты считали, что цели гуманизма лучше всего достигаются, если расставить людей сообразно их качествам, талантам и способностям (тот же подход предлагает конфуцианская модель — меритократия, власть достойных). Как органы в теле занимают места сообразно своей природе и функционалу и получается гармоничный организм, так люди должны стоять на местах, соответствующих их талантам. У кого самые большие таланты, те наверху. У кого талантов поменьше и качество пониже, те на ступеньку ниже.
Немецкие, китайские, еврейские, русские, английские и прочие фашисты (как бытовые, так и политические) считают свой народ выше прочих на тех же основаниях, на каких футбольные фанаты считают свой клуб лучшим клубом на планете. Даже если этот клуб всегда и всем проигрывает, он все равно самый лучший. Почему? Потому что…
Фашисты свято верят, что их нация самая лучшая, потому что… она самая лучшая. Не важно, есть этому заявлению подтверждение или нет. Важно, что они так считают. Это их вера, и она за рамками логики. Переубедить фашистов в их веровании невозможно никакими фактами. «Убогий человечек, которому нечем гордиться, хватается за единственную возможность — гордится нацией, к которой принадлежит» (Шопенгауэр).
В гитлеровской Германии фашизм получает высшее развитие. Он ищет философское обоснование, используя философию Ницше. Но как сказали по этому поводу братья Стругацкие: «Это был большой поэт. Однако ему весьма не повезло с поклонниками».
Фашизм эволюционирует в гитлеризм, родив чудовищный репрессивный аппарат с его концлагерями и камерами для сжигания «неполноценных» людей. После победы над фашистской Германией расовую теорию табуируют. Сегодня считается дурным тоном открыто обсуждать евгенику. Но за закрытыми дверями ее продолжают обсуждать во всех слоях общества, от социальных низов до нобелевских лауреатов и политиков.
ГЛАВА 4. Деградация
Разгоравшаяся борьба между подвидами гуманизма, либерализмом, фашизмом и коммунизмом требовала решения сиюминутных задач. Это определяло кадровую политику — были востребованы не носители идеи, а организаторы и администраторы.
Власть наполнялась людьми, попросту не способными вместить мировоззренческую цель. Они позиционировали себя гуманистами не потому, что разделяли цели гуманизма (они не мыслили в таком масштабе), а потому что видели в этом карьеру и деньги.
Коммунизм деградировал в злую пародию на свои идеалы — в красную монархию. Ее квинтэссенция — Северная Корея. Смешно говорить, что ее правители ориентированы на коммунистическое учение. Формально да, ориентированы, но не больше, чем римские императоры на христианство. Северокорейские лидеры придают легитимность своей политике, заявляя ее развитием марксизма. Но реально нет у них иной цели, кроме как материальных благ искать и тщеславие тешить. Ради этого они превратили свой народ в рабов.
Фашизм деградировал в еще более злую пародию на свои идеалы — в гитлеризм со всеми его ужасами. Вместо системы, где все народы займут место сообразно своим качествам, французы будут лидировать в модной отрасли, немцы в промышленной, а монголы в коневодстве, фашисты построили мясокомбинат с настоящей скотобойней.
Либеральная ветвь гуманизма деградировала в общество потребления. Это было не то, что планировали отцы-основатели. Либерализм сделал из людей трубы, смысл жизни которых свелся к пропусканию через себя все возрастающего потока товаров и услуг.
С высоты прошедшего времени можно констатировать, что все варианты гуманизма утратили высшую цель — сделать человека всемогущим и бессмертным. Поначалу о ней вспоминали только на трибунах, и то с каждым годом все реже и реже. Текущие задачи выходили на первом место и задавали тон. Основной целью стало бытоустроение.
Я ничего не имею против улучшения быта. Я против приоритета бытовых целей над мировоззренческими. Если корабль идет не к намеченной цели, а за проплывающим мимо косяком селедки — это значит, что капитан, команда и пассажиры утратили само понятие цели. Теперь их ориентир — это добыча сиюминутных благ, а не земля обетованная.
Когда бытоустроение становится высшей целью, общество превращается в жирного слепого. Максимальный статус, в который можно возвести земные ценности, — бонус по пути к цели. Но если достижение цели требует отказаться от бонуса, значит, нужно отказаться. Если же бонус стал приоритетным, значит, произошел отказ от цели.
Целью первых гуманистов было не быт народу обустраивать, а новую социальную модель строить. Робеспьер и Ленин понимали народ как инструмент и средство. Поэтому Робеспьер не видел ничего страшного в терроре — невиданной на то время мясорубке. Ленин считал Россию и населяющий ее народ дровами, с помощью которых он разожжет пожар мировой революции. Кто ставил целью обустройство быта народа, того он ругал самыми последними словами.
Все варианты гуманизма деградировали и погибли, или деградировали и выжили, но превратились совсем не в то, чем изначально замышлялись. Показатель деградации — во всех вариантах гуманизма возник или суррогат Бога, или аналог религиозного культа.
В системе, провозгласившей человека высшей ценностью, нет места Богу с большой буквы. Не может Бог быть на втором месте, а если он там — это что угодно, только не Бог. В непромытых складках гуманизма рождается «карманный бог» — бог с маленькой буквы. Это не «дедушка на облаке», которого люди создали по своему образу и подобию, за которого убивали и умирали, кому строили храмы и приносили жертвы. Кто хочет взглянуть на дедушку, зайдите в московский храм Христа Спасителя и взгляните наверх. Там, под куполом, увидите бородатого пожилого мужчину, раскинувшего в полете руки. «Чем же еще являются эти церкви, если не могилами и надгробиями Бога?» (Ф. Ницше).
Дедушка сам или через своих ангелов-помощников круглосуточно смотрит за всеми, выявляя нарушителей. В одну колонку он записывает грехи, в другую добродетели. Потом сверяется со своими заповедями на Суде, определяя праведников в рай, грешников в ад.
Мне кажется, что все мыслимое существует (раз реальность — это что дано нам в ощущениях, то воображаемая реальность есть самая реальная реальность, только пока из нашего состояния видимая как бы сквозь матовое стекло). Творческая энергия обретает устойчивые формы, и мутное стекло становится прозрачным. Если люди в течение тысячелетий сосредотачивали внимание на образах, они могли вызвать их из небытия. Рай и ад могут быть абсолютной реальностью тех, кто своей верой генерирует эти понятия.