Каждая модель следует из среды, в которой родились. На Тибете суровый климат. Для выживания требуется много мужской силы. Это рождает соответствующую модель — союз одной женщины и нескольких мужчин (полиандрия).
В чуть более благоприятных условиях проявляется полигамная природа человека. Как только мужчина получал возможность завести несколько женщин, он тут же ее реализовывал. У самых сильных мужчин гаремы доходили до нескольких тысяч женщин.
С появлением христианства во многих странах единственно законной моделью семьи провозглашается моногамный вариант. В V веке святой Августин пишет: «Сейчас, в наше время и согласуясь с римским обычаем, не допускается более брать себе вторую жену».
Рим ограничивал количество жен из политических и юридических соображений. Пол и число половых партнеров он не регламентировал. Но перед законом у жены должен быть один муж, а у мужа одна жена. Это позволяло свести к минимуму споры о наследстве, правах и обязанностях и вообще организовать порядок с юридической точки зрения.
Сторонники моногамии доказывали свою правоту; сторонники полигамии свою. Все апеллировали к эмоциям — сравнивали себя и противников с благородными и низкими животными. Приверженцы моногамии говорят, что только обезьяны живут гаремами, а лебеди вдвоем всю жизнь. Приверженцы полигамной модели отвечают, что только шакал с шакалихой живут вдвоем, а лев всегда образует прайд — живет с несколькими львицами.
Церковь активно вступает в борьбу за умы. Супруги получали право на наследство, их дети признавались законными, если их союз признавало государство. Исключительно ради это люди всегда хотели узаконить свои отношения — получить перед законом и в глазах общества права для себя и своих детей. Так как церковь денно и нощно была озабочена проблемой увеличения верующих, она добивается монопольного права на признание союза законным. Под это сочиняется в IV веке процедура узаконивания — обряд венчания. Законность брака теперь определяется только венчанием. Венчаться могут только крещеные. Таким образом, желание узаконить свои отношения необходимым образом вело к приятию христианской веры.
В оправдание полученной монополии церковь придумывает утверждение, что только венчание является формой безгрешной и законной формой сексуальных отношений (и то ради продолжения рода, ради удовольствия сексом добрые верующие заниматься не должны, ибо грех).
Если в оправдание предыдущих запретов она хотя бы искала и за уши тянула различные фразы из Библии, то здесь она уже в этом не нуждается. Она вошла в роль и говорит от имени Бога — исходящая от нее информация является святой и непогрешимой только в силу того, эта информация исходит от церкви. Сильная позиция.
Получается, если до IV века обряда венчания не существовало, законных в глазах Бога браков не было. Правда, апостол Павел, через которого, по словам церкви Бог говорит, утверждал: «…если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его признавал законность семьи, состоящей из людей разной веры или где один неверующий» (1Кор. 7, 12–13).
Церковь говорит, что богоугодной семьей является только та, что прошла обряд венчания (значит, оба супруга крещеные). Апостол Павел говорит, что верующий и неверующий супруги тоже законная семья. Кому верить?
Христианская Акулина, читая эти строки, про себя подумает — вы все тут ссылки на Писание приводите, а нужно без всяких ссылок просто верить и порядочным человеком жить. Отличные слова. Но откуда получить информацию, как правильно жить? Из сердца?
Я не ставлю целью возвысить или унизить полигамную или моногамную модель семьи. Я хочу только показать, что нет единственно верной и правильной социальной модели. Все варианты есть результат внешних условий, в которых они формировались.
На время переходного периода, когда старое стремительно умирает, но окончательно еще не умерло, а новое не успело обозначиться, тема семьи подчиняется коммерческим законам, активно культивируемым потребительской средой. Если вчера люди смотрели на свои активы как на ресурс, который нужно вложить сообразно требованиям Бога, то теперь смотрят как на актив, с помощью которого нужно извлечь прибыль. Друг для друга люди в семье давно не стоящие перед Богом супруги. Теперь это деловые партнеры.
Актив девушки — женские прелести. Она ищет, как выгоднее вложить свой актив. Если находит покупателя, заключает с ним деловой договор. По инерции этот договор называют брачным союзом, но по факту это именно деловой договор.
Со временем капитализация женских активов понижается, а капитализация мужских активов растет. Девушка утрачивает свою красоту, ради которой с ней заключали договор. Мужчина становится богаче, сильнее и умнее — приобретает то, ради чего с ним заключали договор. Однажды женский актив уходит в ноль и восстановлению не подлежит.
Мужчина сознательно и подсознательно понимает, что вчера заключенный договор сегодня не приносит ему прибыли. Но если так, то зачем? Раньше обоим было понятно, зачем нужно соблюдать договор — это была своего рода служба Богу, выполнение взятых перед Богом обязательств. Договор носил не деловой, а сакральный смысл.
Сегодня никто из супругов не воспринимает свое супружество службой Богу. Люди видят в браке только свою выгоду. В чем выгода — вопрос индивидуальный. Для одних это соответствие социальным шаблонам. Для других материальные соображения. Для третьих плотские. Можно долго перечислять мотивы, но главное — сакральный характер договора уступил место деловому расчету.
В бизнесе есть присказка: «не важно, о чем с вами говорят, в конечном итоге с вами говорят о деньгах». Перефразируя эту присказку для института брака, можно сказать: «…не важно, для чего с вами хотят заключить брачный договор, в конечном счете его хотят заключить для своей выгоды». Когда обе стороны видят свою выгоду — вопросов нет, все понятно. Но когда одна из сторон перестает ее видеть, зачем ей продлять договор?
С поиска выгоды начинается знакомство и сближение. С поиска выгоды начинается охлаждение и расставание. Выгода — барышня ветреная. Сегодня она здесь, завтра там. И так как под браком сегодня нет ничего, кроме выгоды, он гарантированно погибнет.
ГЛАВА 8. Скрепы
Можно выделить четыре основных фактора, в недавнем прошлом побуждавших людей объединяться в тот или иной социальный союз, — это экономика, религия власть и культура. Они сдавливали вступивших в союз людей, как железные обручи сдавливают деревянную бочку. После вступления в брак разводы были в принципе невозможны.
Чтобы понимать, насколько прочными были скрепы, достаточно сказать, что когда король Англии Генрих VIII решил развестись с женой, ему пришлось с Папой Римским разругаться и свою карманную церковь создать — англиканскую.
Состоящие в браке дворяне или простолюдины могла как угодно люто ненавидеть свою половину, но развестись у них не было шанса. Проще было убить супруга, чем развестись (что и практиковалось). Однажды защелкнувшийся замок не размыкался.
Власть толкала людей соединяться, видя в этом стабилизацию и упрочение системы. Семейный человек относительно холостого выгоднее и управляемее. У него были новые стимулы работать, а это значит, он платил больше налогов, пополняя бюджет государства.
Дети в семьях рождались активнее — контрацептивов не было, аборты строжайше запрещались, а проституция порицалась. Мужское желание плюс женская беспомощность перед мужем выливались в регулярное производство новых граждан.
К экономическим стимулам создания семьи относилось, например, отсутствие пенсий. Дети были вашей пенсией. У кого не было детей, того в старости некому было кормить. Чтобы завести и вырастить детей, нужно было объединяться в длительный союз.