На словах люди понимают, что жизнь «как в кино» и реальная жизнь — разные вещи. Но подсознание абсолютного большинства, когда видит на экране картинку, которой нет в реальном мире, все равно считает эту картинку реальностью.
Советские люди считали, что на Западе люди живут именно так, как в кино. Злой буржуй, рисуемый советской пропагандой, стремительно превращается в славного парня, который ни о какой войне думать не думает. Следовательно, он за мир. И нет у этого славного парня иных забот, кроме как «секс, наркотики и рок-н-ролл».
С поправкой на ветер, по жизни в кино можно судить о реальной жизни. Думающий советский зритель, не имея возможности сравнить западное кино с западной реальностью, анализирует и видит, что как ни крути, а за бугром жизнь точно лучше. «Вот бы хоть неделю так пожить!» — мечтает глубоко про себя советский человек.
Под давлением такой информации образ СССР начинает переформатироваться. Из строителя царства справедливости, который за мир во всем мире и за счастье трудящихся, СССР начинает превращаться в массовом сознании в неприятного типа, циничного и двуличного, который постоянно обманывает свой народ. Все, что было притягательного и симпатичного в СССР, теперь не замечается. Люди видят только минусы. Для целого поколения светлая мечта жизни — это любым путем «свалить на Запад».
Запад для советских людей становится не просто страной святых чудес, как сказал один дореволюционный поэт, а иной Вселенной. «Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадает, тот не возвращается» — эти слова Остапа Бендера передают глубину отчаяния советского человека. Люди мечтают попасть на Запад.
Мечта окрыляет людей и дает силы творить чудеса. Советские люди предпринимают героические усилия, чтобы покинуть Союз. Так, например, семья музыкантов Овечкиных, сыновья с матерью, решаются на угон самолета.
Океанолог Курилов готовит побег, для чего садится на круизный лайнер, чтобы выпрыгнуть с него за борт — на свободу. В воде он проводит трое суток, прежде чем выплывает на сушу на Филиппинских островах.
Люди готовы на все, чтобы навсегда покинуть «проклятый совок» и жить по-человечески. Советские деятели культуры тонко протаскивают этот дух в свои творения. Они культивируют превосходство Запада под видом его ругани. Они говорят, как можно всю жизнь валяться на пляже и жить в своей вилле? Скукота… То ли дело весь в грязи и поту строишь всю жизнь коммунизм. Вот это настоящее дело для настоящего человека.
В народе рождаются мемы «Нам солнца не надо,/Нам партия светит!/Нам хлеба не надо —/Работы давай». Придраться не к чему, сплошное восхваление советского образа жизни. Но каждый ощущает в этих лозунгах иронию замордованного человека.
Присутствующие на международных конкурсах советские фильмы или не влияют на западного зрителя вовсе, или влияют совсем не так, как хотелось бы Союзу. И причина не в том, что западные художники работали по заказу ЦРУ, а наши делали как умели.
Художник — он и в Африке художник. Интеллект и анализ не могут быть его сильными чертами, потому что, если он склонен думать, художника из него не получится. Ценность настоящего художника в том, что он не думает. Он как фотопленка — отражает действительность, выдыхает эпоху как она есть, не анализируя. Если он начнет анализировать свое творчество, это конец. Настоящего продукта не будет.
Придворный художник всегда пуст, потому что не свободен. Выполняя заказ власти, он не творчеству отдается, а заказчику — думает, как ему угодить. Настоящее творчество дышит свободой. Всякая попытка построить его, загнать в рамки оборачивается халтурой.
Нет проблем запугать или подкупить художника. Но только в этот момент человек перестает быть художником.
Теперь это коммерсант, льстец и кто угодно, но только не творец. В таком «художнике» не больше смысла, чем в соли, потерявшей свою соленость.
Наблюдая свою полную победу, Запад откровенно издевается над СССР. Известный случай: США обещают показать у себя советский пропагандистский фильм без цензуры. Советы высылают лучшее, что у них есть, — фильм, прославляющий женщину-рабочего, трактористку и колхозницу и рассказывающий о трудовых успехах советских женщин.
Как и договаривались, фильм выходит на западных экранах в полном объеме. Но после него идет короткий американский фильм, где женщина лежит на пляже с мартини в шезлонге и загорает. Голос за кадром говорит, что американской женщине недоступны трудовые подвиги советской женщины. Американский зритель рукоплескал стоя…
Советская власть на тот момент наполнена людьми, видевшими единственный смысл жизни в продвижении по карьерной лестнице, получении спецпайков и различных привилегий. Этот спецконтингент со своими спецбольницами и спецмагазинами фактом своего существования и образом жизни денно и нощно пилит сук, на котором сидит.
Наблюдается закономерность — элиты перед крахом своей страны превозносят ее врага. Элита монархической России перед крахом называла Европу «страна святых чудес». Советская элита мечтает о зарубежных поездках. Выехал за пределы СССР — уже круто. Если в капстраны удалось съездить — это вообще фантастика. Жизнь удалась. Кто из советских людей ездил в такие командировки, тот считал, что жизнь не зря прожил.
Все самые сладкие места в западных посольствах расходились по родственникам тех, кто на трибуне заявлял, что его главная цель — строить коммунизм. Это уже становилось насмешкой над идеей коммунизма. Советские люди видят, что родное правительство, оказывается, никакое не родное, а обманывает их. Начинает расти недовольство.
Страну насыщают анекдоты про СССР в стиле: «Из задницы вылезают два глиста, папа и сын. Сын в восторге от увиденного. Он спрашивает отца, что это такое. Что это, это… Папа объясняет: это солнце, это свежий воздух, это зеленая травка. Вдруг сын грустно спрашивает: а почему мы живем в заднице? Отец: есть такое понятие — родина».
В этот период рождается субкультура, напоказ позиционирующая свою причастность к Западу и презрение к совку. Появляются атрибуты, отличающие совка от продвинутого человека. Например, джинсы становятся культовым объектом, причастностью к Западу.
Артисты, удостоенные чести представлять Россию за рубежом, везут из заграничных поездок домой вещи и, главное, впечатления. Они активно делятся всем увиденным и услышанным. Их подобострастно слушают с открытыми ртами и подводят итог с умным лицом: «Мы думали, что отстали на 20 лет, но мы отстали навсегда».
Разрушительный эффект, который они производят для советской системы, позволяет их определить как самых настоящих диверсантов. Они играют точно такую же роль для СССР, какую играет во время войны вражеская пропаганда на фронте. Но если на фронте за такую пропаганду — трибунал и расстрел, то советская власть награждала пропагандистов званиями и премиями. Это был маразм — разрушаемый награждал разрушающего. Но это была реальность разлагавшегося и гнившего заживо Советского Союза.
Вырабатываемые системой энергии работали против системы. Подрастает новое поколение, выросшее на западных фильмах и музыке. Они знают, что в КПСС вступают не коммунизм строить. Это их деды туда шли с такой целью. Идиоты… А отцы поумнее уже были… Многие уже вступали в партию за карьерой, спецпайками, загранкомандировками и устроенным бытом. Новое поколение еще умнее — за джинсами вступает в партию.
Потому что — а почему бы и нет? В коммунизм давно никто не верил (за исключением самой низовой массы, для которой коммунизм был тем же самым, что для Акулины вера). Люди с амбициями и талантами задавались вопросом — зачем мне жить так, как призывают плакаты? Потому что так написано? Но на сарае много чего написано, а там дрова лежат (а не то, что написано). К тому же кто писал плакаты, тот сам не собирался так жить. Он их как раз пишет, чтобы жить не так, как на плакатах, а наоборот.
ГЛАВА III
Иммунитет
Взглянем на динамику трансформации целей советского правительства. При Ленине целью заявляется коммунизм. На Россию в этот период партия смотрит как на дрова для пожара мировой революции. На народ смотрят как Моисей на выводимых из Египта рабов — как на расходный материал. Если в топку пожара мировой революции требовалось бросить миллион человек, Ленин бросал. ЕсЛи бы понадобилось сто миллионов бросить, у него не возникло бы вопросов и не задрожала бы рука. Потому что а чего людей жалеть? Они все равно умрут, как снег весной. Так что, если снегом занесло пути к цели, его нужно расчищать. Отказываться от цели из-за того, что снег жалко, — это просто глупо.