Ну а дед Павел и вовсе пенсионер…
Так что мы все дружно выразили желание плотно посидеть у меня на кухне (как минимум, три дня в нашем распоряжении) и постараться выжать как можно больше из того времени, которое у нас есть.
А началось все с исследований Леонида Шувалова, поэтому с него и начнем.
Глава 3. Рассказ Павла. Предыстория
Лёня Шувалов — ровесник эпохи
Шувалов любил рассказывать, что родился в Петрограде как раз во время штурма Зимнего дворца большевиками — вечером 25 октября (7 ноября) 1917 года. Так сказать, ровесник эпохи. Причем родился в семье потомственного дворянина, а дедушка по материнской линии был профессором в Императорском Московском Университете.
Свой первый день рождения Лёня встречал во Франции, через несколько лет семья переехала в Италию, потом обратно во Францию. В 1928 году они все же решили вернуться, уже в СССР. Лёне Шувалову было тогда 11 лет, а его младшей сестре Алине 3 года.
Вскоре после возвращения его отец был арестован как злостный чуждый элемент и, вместе с семьей, сослан в Тобольский округ. Маленькая Алина не выдержала такого переезда, заболела воспалением легких и умерла в тюремной больнице. Через две недели, после короткого суда, родителей Лёни расстреляли как врагов народа, он оказался один…
Я специально не описываю переживания мальчика, нет такой задачи. Только перечисление событий. Думаю, читатели — люди взрослые и могут представить, что творилось в душе ребенка.
Возможно, Лёня так бы и остался в Сибири, если бы не мамина сестра Рита. Ей каким-то образом удалось узнать место ссылки, добраться туда, оформить опекунство над племянником и увезти его обратно в Москву.
Но! Муж Риты был довольно большим начальником и вовсе не желал видеть в своей семье сына врага народа. Он предложил устроить мальчика в интернат. Рита была в отчаянии, но тут свое веское слово сказала бабушка Соня (мама Риты и Лёниной мамы). Она заявила, что, несмотря на преклонный возраст, считает своим долгом позаботиться о внуке и Лёня переехал к ней.
Бабушку Соню называли «профессоршей», потому что ее уже почивший супруг когда-то был профессором Московского Университета. В ее трехкомнатной профессорской квартире две комнаты были практически полностью заставлены стеллажами с книгами. Чтобы освободить место для Лёни, им пришлось часть книг из одной комнаты перетащить в комнату бабушки.
Вот так Лёня поселился среди книг, в огромной профессорской библиотеке. Это были книги по математике, физике и прочему естествознанию, а также по философии и другим наукам. Диапазон был огромен: от школьных учебников до серьезных научных изданий.
И Лёня начал читать запоем все подряд. Его родители всегда старались дать сыну наилучшее образование, даже в эмиграции, поэтому чертежи, уравнения и формулы его не пугали. Наоборот, именно погружение в физику, алгебру и геометрию помогло ему справиться с воспоминаниями о недавних страшных событиях.
Бабушка, увидев увлечение внука, помогла ему выстроить правильную последовательность из книг — от простого к сложному, рассортировав по отдельным наукам. Она научила Лёню вести дневники и конспекты, чтобы записывать самое важное из прочитанного. К ней Лёня обращался, если что-то было непонятно, и они вдвоем искали ответ.
А потом появился один из бывших студентов старого профессора, который за чаем с пирогами, с шутками и прибаутками помогал мальчику согласовать добытые знания со школьной программой. Этот бывший студент в то время уже был директором одной из московских школ и с удивлением наблюдал за необычным ребенком.
В итоге Лёня в 15 лет блестяще сдал экзамены экстерном за весь курс средней школы. О юном даровании даже в газетах писали! Ему не было шестнадцати, когда он поступил в университет на физико-математический факультет. Он был самым молодым студентом!
Потом была аспирантура и начало научной деятельности.
В 1941 году Леонид Шувалов ушел добровольцем на фронт, хотя вполне мог получить бронь как талантливый молодой ученый.
Библиотека в старом замке
Про войну Шувалов не любил рассказывать. Точно известно, что он свободно владел французским и, при необходимости, мог объясниться еще на двух-трех европейских языках, поэтому часто находился при штабах разного уровня в качестве переводчика. Конечно, кроме штабной работы, был обычный ратный труд: атаки и смерть товарищей, промозглость окопов и горячая радость победы.