Боль прошла и сладкий сон полностью овладел им. Он проспал прямо там, на ступенях, часа три наверно.
— Ты здесь? — раздался громкий голос откуда-то сверху, — Вылазь, твое сиятельство! Кушать подано.
Шувалов догадался, что это же Сан-Саныч зовет его на ужин, но сладкий сон не отпускал…
— Эй, тебя что, прихватило? — забеспокоился Саня, разглядев в полутьме лежащего на ступеньках Шувалова.
Из книгохранилища вышел Эмиль и нащупал у Шувалова пульс.
— Всё нормально, — сказал он Сане по-русски.
— Слышь, Лёня, все нормально, вставай! — подхватил Саня. Одна нога у него была в гипсе, он опирался на костыли, поэтому не мог спуститься по ступенькам и вещал сверху.
Леонид открыл глаза и, опираясь на руку Эмиля, начал вставать. Боли не ощущалось, голова не кружилась. И правда всё нормально! Он огляделся, женщины нигде видно не было, тогда он благодарно кивнул Эмилю и, придерживаясь, на всякий случай, за стену, пошел по ступенькам наверх.
Каша оказалась удивительно вкусной. Шувалов пошел за добавкой.
— Кушай, родной, — ласково проворковала повариха Даша, отваливая ему еще один половник каши, — глядишь и поправишься, а то смотреть на тебя страшно, скелет ходячий…
Удивительно, но Шувалов стал чувствовать себя гораздо лучше, да и сил прибавилось. Осколок никуда не делся, но он действительно занял другое положение и стал меньше мешать.
На следующий день Эмиль уже ждал его в подвале.
— Стало лучше? — сразу спросил он.
— Да, гораздо лучше! Что это было?
— Родственница моя, подрабатывает тут иногда… Полы моет…
— Да что ты говоришь, Эмиль! Какие полы? — От возмущения у Шувалова даже дыхание перехватило! — Она же может творить чудеса…
— Понимаешь, у нее не получается лечить на заказ или за деньги. — Развел руками Эмиль. — Только спонтанно, когда чувствует, что может помочь. Так с тобой вчера получилось. А по-другому никак…
— Значит она не может, например, прийти в палату и лечить всех подряд?
— Увы, так она не умеет.
Как у нее это получается? Никто не знает… Ведьма, но иногда очень полезная!
Путешествие в Московию
В тот день Шувалов продолжил разбирать сундук со старыми рукописными книгами. На обложке одной из книг заметил название, которое сразу привлекло его внимание: Путешествие в Московию барона Вильгельма фон … Дальше было не разобрать.
Книга была написана ровным четким почерком, но местами чернила расплылись, вероятно, когда-то на книгу попала вода. Некоторые страницы совсем не читались, иногда буквы выглядели совершенно выцветшими, бледными, едва различимыми.
Это было не художественное произведение, а скорее путевой дневник. Неизвестный барон (или его писарь) тщательно фиксировал каждый день путешествия, приводя схемы, карты, рисунки местности. Он записывал разговоры с попутчиками, названия блюд, которые предлагали ему на постоялых дворах, имена людей и даже лошадей! Читать было тяжело, но очень интересно.
В середине книги барон уже почти добрался до Москвы, но один из его случайных попутчиков посоветовал ему свернуть с большой дороги и посетить одно удивительное святое место, где происходят настоящие чудеса! Барону это показалось очень интересным, он оставил часть своих людей и пожиток в ближайшем поместье, где он был любезно принят со всеми подобающими его статусу почестями, и налегке с несколькими надежными людьми отправился по указанному маршруту.
Сначала путь его лежал в монастырь, где путешественники отдохнули и подкрепились. Затем пришлось идти пешком по тропинке сквозь дремучий лес к жилищу старого монаха-отшельника и роднику, в котором, как утверждалось, была особая святая вода. Но главное было не воде, а в тех видениях, которые могли лицезреть те, у кого душа чиста.
У барона душа оказалась достаточно чистой, и он в книге подробно описал, как на глади небольшого озерца появлялись изображения удивительных животных, великолепных дворцов, святых мощей, икон и т. п. Путешественники были в восторге! Это было действительно настоящее чудо, о чем и было написано в книге.
Казалось бы, описание чудес разного рода — любимая тема для путешественников всех времен и народов, но, дело в том, что в остальных текстах книги отражались исключительно факты! Барон вообще не был склонен к мистификациям, скорее наоборот — впадал в занудство, скрупулезно описывая каждую мелочь.