Материнский инцест/кастрация
Поскольку в этой книге я стараюсь исходить из общих оснований с большинством главных психологических школ, то в данном разделе мне хотелось провести параллели с юнгианской точкой зрения, представленной Эрихом Нейманом. Это, однако, не слишком уведет нас в сторону, поскольку мысли Неймана прямо связаны со всем нашим обсуждением. Вот один пример.
С точки зрения Неймана, движение от тифонического тела к ментальному «эго» есть движение от «материнского инцеста» к «отцовскому» (второй термин мы разъясним в следующем разделе). Это развитие, согласно Нейману, состоит из нескольких под — стадий (сдача, борцы, убийцы, полет дракона), но в целом является просто переходом, трансформацией от телесно — ограниченных желаний к ментальным формам и понятиям [279].
«Материнская область» в том смысле, в котором Нейман употребляет этот термин, есть область «природы материнства» — инстинктивной, эмоциональной, биологической — с центром в оральной, анальной и генитальной зонах тела. «Материнский инцест» может происходить через посредство любой из этих зон, но завершенности он достигает на генитальной стадии. Обратите внимание, что здесь мы используем некоторые термины в очень широком смысле, например термин «телесная самость». Рудиментарное влияние тифонического тела начинается с уробороса, становится доминирующей формой самости на осевом и образно — телесном уровнях, далее тянется через анальную фазу членства в мире и заканчивается на ранней эгоической стадии. Следовательно, в самом общемсмысле, мы можем называть все эти уровни «телесными областями», пусть даже одновременно с ними происходят многие другие процессы — познавательное развитие, вербальное развитие и так далее) Так же обстоит дело и с «материнской областью»: на уроборической стадии Великая Мать начинает оказывать влияние, которое становится абсолютно значимым на осевом уровне, длится в течение анальной фазы членства и заканчивается на ранней эгоической/фаллической стадии. Поэтому Нейман употребляет термины «материнский инцест» и «телесный инцест», как взаимозаменяемые. Тем самым он просто подразумевает (если воспользоваться моими собственными терминами), что «телесные области» и «область Великой Матери» — это примерно одно и то же: и то, и другое тянется от уробороса через вершину своего влияния на стадиях осевого/образного тела, продолжается на анальной стадии членства и окончательно завершается на фаллическом и раннем эгоическом уровне. Если просто думать о самых ранних этапах развития, как находящихся под властью тела («тифонические области») и под властью Матери («материнский инцест»: ребенок ищет свое единство через посредство «материнского начала»), тогда представления Неймана естественным образом встанут на свое место. В данном разделе я буду употреблять все эти термины в очень свободной и общей манере, чтобы присоединиться к чрезвычайно важным выводам Неймана относительно этой общей трансформации: телесного/материнского в эгоическое/отцовское.
Основной смысл доводов Неймана заключается в том, что пока имеет место телесно — сексуальный инцест (оральный, анальный или фаллический — во всей «телесной области»), самость открыта для «материнской кастрации» — кастрации или распада или травматического разрушения Великой Матерью, которая правит тифоническими/телесными областями. Ибо Великая Мать «угрожает “эго” опасностью самоуничтожения и самоутраты, — иными словами, угрожает смертью и кастрацией» [274]. И здесь мы оказываемся на очень знакомой почве. «Мы уже видели, — продолжает Нейман, — что для нарциссической природы подростка, одержимого образом фаллоса, характерна увязанность сексуальности со страхом кастрации» [279]. Снова знакомое место. «Страх перед фаллосом у женщин символически приравнивается к кастрации Великой Матерью, а на психологическом языке это означает растворение [отпочковавшегося] «эго» в бессознательном» [279]. Во многом совпадая во взглядах с психоаналитиком Феникелом, Нейман утверждает, что на этой материнской стадии «мужественность и героизм «эго»… отождествляются с фаллосом и сексуальностью» [279]. Таким образом, угроза матриархальной « кастрации нависает над «эго», которое еще не порвало своих связей с Великой Матерью» [279]. Такая кастрация может принимать специфическую форму (только на этой стадии) страхов перед действительной генитальной кастрацией (а также более общую форму кастрации — растворения «эго» — ума в иррациональных «вспышках раздражения», гиперэмоциональности и гедонистических импульсах). Это мои слова, но идеи самого Неймана: быть кастрированным Великой Матерью/телесными областями означает быть затянутым из вновь возникших ментальных областей обратно в тифоническо — пранические — телесные; именно такую интерпретацию как раз имел в виду Нейман [279].