–Не могу, Лёха, правда не могу, как причастию перестали допускать, так всё! И соврать на исповеди, тоже не могу, боюсь!
–Так, а ты не ври, просто воздержись какое-то время от греха, потом легче будет… – морщась от брезгливости чуть отодвинулся Алексей Петрович от источающего зловоние рта.
–Не могу, Лёха, не могу, сколько раз уже тебе объяснять. Как Натаха, вслед за твоей Любкой в Америку "сдриснула", так и всё, сломался я вслед за тобой! Вспомни, как мы бухали, ваще "по-чёрному", ты то из этого выкарабкался, не знаю уж как…
–С Божьей Помощью, – теряя терпение, перебил жирного говоруна Алексей.
–Ну-да, ну-да, Слава Ему, – торопливо крестясь, затараторил Пашка, – не знаю, что б я делал без его помощи, потому то, из церквей почти не вылазю, то в одной на службу, то в другой, денжищ на всё! Каждый раз! Зато и Он, меня не забывает: дела на фирме идут хорошо, просто отлично, есть и покушать на что, и вкусненького выпить, и машинку вот новую прикупил, и бабёнки, когда кошелёк тугой, прям как мухи на мёд…
–Ага, – согласно-иронично кивнул Алексей, – или, как на говно, и почему ты решил, что тебе всё это "благополучие" от Бога?
–А как же? А от кого же ещё? Я тут, недавно, на собрании пятидесятников был, так они, прямо так и говорят, если "бабло прям прёт" тебе, то это божье благословение. Вот только с тем, что…, – скабрезно захихикал старый блудник – ну, то что с девчонками надо регулярно кувыркаться, они всё-таки категорически несогласны, не верят, что это для мужицкого организма просто необходимо, не признают авторитет врачей…
–Пашка, да ну тебя! Пошёл я, – окончательно потерял терпение Алексей, – сколько можно повторять, что не хочу я слушать твои гадости?
–Да, не буду, не буду, ты подожди, не уходи. Я тебя чего хотел спросить: а кто это? Чего она всё время рядом с тобой "отирается"? Ты чё, Лёха, "сломался" всё-таки? А говорил, нет, никогда, даже с "дунькой кулаковой" никаких дел не имею! А сам! Чего опять башкой мотаешь, чё нет что-ли? Просто так? Друзья значит? И ничего не собираешься и ничего не будет? Ага, ну-ну, посмотрим-посмотрим… А так-то девочка "козырная", я бы так даже сказал "джокер"! Братан, ну если тебе, от неё, ничего не надо, может я за ней "приударю"?
–Попробуй, – согласно кивнул головой Алексей Петрович, шагнув к двери и оглянувшись на суетливо крестящегося, шепчущего молитву Павла Николаевича, веско добавил, – если тебе, конечно, жить надоело.
(Два года спустя):
Из кухни доносилось, то ли чирикание ранней пташки, то ли мяуканье голодной кошки. Аккуратно закрыв за собой дверь и поставив дорожную сумку на пол, Алексей Петрович начал неторопливо расстёгивать куртку.
–Приехал! Уже! – радостно взвизгнула выглянувшая из-за угла Жанна, – а я не успела ещё ужин приготовить! Ну, ладно! Руки мой и иди сюда! – последние слова еле слышались, сказанные уже у плиты, заглушаемые шкворчанием жарящейся картошки.
Алексей разулся, перебросил подальше по коридору сумку("потом разберу") и прошаркал в ванную, намыливая руки посмотрел в зеркало: "Ну, и как ты ей сейчас в глаза смотреть будешь? А? Алексей…, Петрович…"
Изо всех сил растягивая время, помыл руки, поплюхал в холодной воде напряжённое, как каменное, лицо, вытерся полотенцем и вышел из ванной. Щёлкнув выключателем побрёл на "пение мифической сирены". Не глядя на порхающую по кухне Жанну, взял небрежно брошенный на его табуретку, почти свалившийся на пол китель и аккуратно повесил его на спинку ЕЁ("всё равно ты всегда в окно пялишься, поэтому пусть здесь стоит, здесь буду сидеть! Ты в окно, а там – Я! Как картина в раме, хи-хи-хи…") стула.
–Всё! Готово! – бухнула "хозяюшка" рядом с локтем Алексея Петровича чугунную сковородку.
Покосившись на недожаренное картофельное месиво, не выдержал посмотрел-залюбовался на подбоченившуюся, разрумянившуюся девушку:
"Господи! Какая она…, прекрасней её, на всём белом свете не сыщешь. Кокетничает передо мной, губки вытягивает, глазками играет и крутится туда-сюда, как модель на подиуме. Ох, девочка моя, девочка моя, ну зачем я тебе, такой?" – виновато опустил взгляд Алексей.
–Устал? – искренне-сочувственно дрогнул голосок "родной-единственной", – а у меня смотри-ка, что есть! – выхватив из небрежно брошенного на пол "коффера" майорские погоны, повертела ими около своего правого уха – цы-цы-цы! О, как! Ну скажи, разве я не молодец?! Сейчас обмоем, пировать будем! – нырнув в верхний ящик вытащила из него, нежно позванивающую, хрустальную пару.
–А это чего? – поднял Алексей, выпавший из портфеля вслед за погонами, продолговатый конверт из бледно-голубой бумаги.
–А не знаю, – бросила, оглянувшись через плечо, Жанна, – не успела посмотреть. В двери торчало. Тебе. Из горсвета что-ли…, задолженность наверное…, ты за свет, когда, последний раз, платил?