Проект "Бустер"
Проект «Бустер»
Надпись появилась ровно за неделю до летних каникул, в ночь с воскресенья на понедельник. В коридоре на первом этаже. Жёлтой светящейся краской, крупными буквами:
Здесь я в плену, и плен мой в жизнь длиной. Время сотрёт в песок всё, что мне дорого было.
Первой надпись увидела уборщица Валентина. - Это я вас сотру в порошок, хулиганы! - неопределённо пригрозила Валентина и поднялась на второй этаж, к директору школы Гермогену Феофилактовичу. Директор опаздывал, - должность позволяла. Поэтому сперва надпись увидела вся школа. Включая учителей. А Гермоген Феофилактович узрел её последним.«Ну, ну», - произнёс он голосом, не сулящим ничего хорошего. Уборщица категорически отказалась оттирать надпись, веско заявив:- Пусть кто намалевал, тот и стирает! А я ползать не собираюсь. Действительно, жалостливую сентенцию написал кто-то весьма невысокого роста. Ребёнок. Лет, примерно, восьми. Директор лично замерил рулеткой. Специалисты клининговой компании, приехавшие по вызову, справились с надписью за полчаса. Вскоре жизнь в школе вернулась в привычное русло. Но только не для первого «Й».Сразу после инцидента всех шестерых «йошек» собрали в классе.
- Кто? - прокурорским тоном спросил Гермоген Феофилактович, сверля глазами всех шестерых. - Сознавайтесь!
Никто не сознался. Ева Зоркая безмятежно ответила директору взглядом невинного человека. Мишель Колонозов на миг оторвался от планшета, невидяще посмотрел на Гермогена Феофилактовича, и вернулся к дисплею: он читал что-то весьма увлекательное. Алик Берштейн явно скучал, подперев рукой щёку. Костик Валевский отсутствовал. Физически он, конечно, сидел за партой, но мысленно был далеко и от директора, и от утреннего инцидента. Он решал в уме сложное уравнение. Ваня Севбах улыбался доске за спиной директора: вчера он оставил на ней кое-какие важные пометки и радовался, что их никто не стёр. Одна Алька Ганнибал нервничала и даже покусывала губы от какого-то внутреннего напряжения. Она никак не могла подобрать рифму к слову «феофилактович». - Молчите, вундеркиндеры? - Гермоген Феофилактович недобро сощурился. - Ну, ну! Начиная с сегодняшней ночи ваши спальни будут под особым надзором охраны. Никто не выйдет из своей комнаты незамеченным!
- И с чего это он решил, что написал кто-то из нас? - пожал плечами Алик, когда дверь за директором закрылась.
- А с того, что это - цитата одного древнехалдейского царя. Он жаловался на свою царскую долю. Типа, всё у него есть, только нет свободы, - сказал Колонозов, указывая на планшет. - В интернете нашёл. Перевод был опубликован в журнале «Языкознание и культура» за прошлый месяц. Интересно, в нашей школе все первоклассники читают научные статьи?
- А может, это не первоклассник? - не сдавался Берштейн.
- Может и не первоклассник, - согласился Мишель, - только всё равно непонятно, кто. Надпись ведь появилась ночью.
- Ночью в школе остаёмся только мы, дежурный учитель и охрана, - задумчиво произнесла Ева Зоркая.
- Вчера ночью Репей дежурил, - воскликнул Алик. - Это он, точно!
Репьём «йошки» прозвали подрабатывающего в школе на полставки аспиранта Игната Репкина, который вёл бесполезный с точки зрения первого «Й» предмет: «Основы безопасной умственной деятельности», сокращённо ОБУД. Репей не только мучил «йошек» на уроке, заставляя решать ребусы и головоломки и отвечать на вопросы разных дурацких тестов. Он ещё и контролировал их во внеурочное время, следя за режимом работы и отдыха. А именно - не пускал Алика Берштейна в лабораторию на переменке. Заставлял Еву Зоркую спать «тихий час» после сеанса парапсихологии. Отбирал у Миши Колонозова ноутбук и гнал в бассейн. Туда же загонял и застенчивого Ваню Севбаха, который жаловался потом, что в пропахшем хлоркой бассейне он теряет вдохновение. Альке Ганнибал и Коське Валевскому полагалось каждый день, в любую погоду, бегать стометровку на школьном стадионе. И раз в неделю всех шестерых учеников первого «Й» выводили под конвоем того же Репья в школьный сад сметать листву с тропинок летом и расчищать снег зимой. Репкин был, конечно, занудой, но зачем ему понадобилось писать на стене изречение древнехалдейского царя?
- Не-e, Репей точно не стал бы такого делать, - помотал головой Коська Валевский. - Зачем ему жаловаться на свою долю? Она его вполне устраивает.
В словах Валевского была правда, и все вынуждены были с ней согласиться.
- А вот и он, лёгок на помине, - сквозь зубы процедил Алик Берштейн.
Действительно, дверь в класс широко распахнулась и на пороге возник аспирант Репкин, долговязый молодой человек с такими большими залысинами, что волосы, похожие на цыплячий пух, начинались у него едва ли не на затылке: