Хлопнула металлом тяжелая дверь, свет сразу погас. Стало темно и абсолютно тихо. Четверть часа примерно ничего не происходило. Мне хотелось пить и есть, затекли руки и ноги, очень хотелось почесать спину за левым плечом. В общем, было крайне неудобно и неуютно.
Подергался, попробовал «включить» молнии, но магия работать отказывалась. Хотя я ну очень старался. Реагирует только на смертельную опасность? Так я вроде сейчас не на шезлонге с коктейлем…
Как бы то ни было, включаться молниеносная магия никак не хотела, хотя попыток я не оставлял. До того момента, как в камере снова засиял ровный свет, и ко мне пришли.
Причем заявилось так много народа, что в камере сразу стало тесно.
Глава 7
Вместе с дознавательницей в камеру зашло сразу четверо мужчин в серых мундирах. Шпики, самые настоящие. Двое тут же приподняли меня — прямо на стуле, и отнесли к стенке. Все безмолвно, сосредоточенно.
В центр допросной камеры, на освободившееся место, прошла сама дознавательница. Ходит, как плывет — не знаю, учат этому или у нее врожденно, но все равно взгляд привлекает.
Сосредоточенная светловолосая дева на миг отвлеклась — подмигнула мне, после чего развила бурную деятельность, отдавая команды на польском. Раздав указания, она начала «делать магию»: рисовать на полу камеры пентаграмму. Не краской, а взмахами рук создавая яркие фиолетовые линии. Почти такие же, как были на камне алтаря во время ритуала, только эти ярче и как-то гуще, что ли. Чувствуется разница в умении, у дознавательницы она явно кратно выше, чем у барона Горанова.
Рисунок на полу отличался от того, что был во время ритуала. На поляне я находился в центре трехконечной звезды, а сейчас на полу камеры засиял круг пентаграммы. Меня к этому времени уже отвязали от стула. При этом держали крепко и не только физически — не успел опомниться, как оцепенел. Не то что пальцами, даже глазами не пошевелить — снова, как и на поляне во время ритуала.
Шпики в серых мундирах не просто шпики, а тоже в ментальную магию умеют, определенно. Не нравится мне это все. Может быть зря я так расстраивался из-за нестерпимо чешущейся спины, может быть мне сейчас недавние минуты сказкой покажутся. Утешение одно — чувство тревоги, которое спасло меня в больнице, и которое сигнализировало об угрозе во время недавнего разговора с дознавательницей, сейчас молчало. «Шерсть на загривке» даже не думала шевелиться. Еще радовало, что маску не надевали — как валялась отброшенная в угол, так там и лежит.
Пентаграмма на полу была уже полностью готова. Двое серых шпиков подняли меня со стула и потащили в ее середину. Сзади под колени прилетел резкий подбивающий удар. Приземлившись, оказался в самом центре звезды, стоя на коленях спиной к ее вершине. Если мог бы, зашипел от боли — снова отбил колени о бетонный пол.
— То ни есть ворек земнякув, цо робишь? — возмутилась вдруг дознавательница, пеняя ударившему шпику что я не мешок картошки.
— Пшепрашам, ваша высокосчь, — послышались извинения.
Вжикнули стягиваемые пластиковые стяжки, на руках и на ногах. После противно заскрежетал скотч — меня вязали умело, полностью обездвиживая. Я чувствовал, как заставляя расправить плечи вытягивают назад заведенные за спину руки, как мотают ноги. Работали шпики быстро и умело, явно не в первый раз подобное исполняют.
Ну да, магия магией, а без скотча ни один ритуал нормально не проведешь. Барон Горанов вот скотч не принес, по итогу раскинул мозгами по всей поляне — отстраненно думал я.
Замотали меня так, что не факт, что сумею освободиться даже если молнии проснутся. Куда там магии против стольких слоев скотча. Вдруг понял, почему паковали так серьезно — контроль тела вернулся, я теперь мог шевелиться. Теоретически мог — замотали меня так, что шевелить осталась возможность только глазами.
Похоже, ритуалы разнятся по своей природе — если ритуал замещения, как его назвала дознавательница, проходил с лишением контроля и свободы воли, то этот ничего такого не подразумевал. Потому и повязали.
Дознавательница уже исчезла из вида — видимо, встала в верхнем луче пятиконечной звезды, прямо за моей спиной. На остальных четырех вершинах — боковых и нижних, уже расположились молчаливые шпики, которых я сейчас мог наблюдать. Все четверо спокойны и сосредоточенны, смотрят вроде и на меня, а вроде и сквозь меня.
— Готови? — спросила из-за спины дознавательница.
— Так, ваша высокосчь.
Тут же едва уловимо мелькнул взблеск стали, и к скуле прислонилось что-то холодное металлическое. Нож? Скорее даже скальпель.