Так, а вот это вот: диакритические знаки. Откуда я это знаю? Сантехник я все же, или уже филолог в прошлой жизни? Попытался вспомнить, но никак — снова пустота.
Думал об этом параллельно, потому что школьный треш в воспоминаниях как-то вдруг закончился: новое учебное заведение явно оказалось элитным. Единообразие и порядок в форме, ухоженные учебные корпуса, заметно уважительное отношение учителей. Похоже, после дичи в Японии реципиент так этому удивился, что спокойная обстановка сильно запала ему в память. Гайдзином, кстати, больше его никто не называл. Наоми рядом в школе так и не было — похоже, она и здесь оставалась на домашнем обучении.
И я даже знаю почему — она ведь оборотень. Похоже, наставник просто не отпускал ее в толпу. Наставника, кстати, в воспоминаниях стало неожиданно много — видимо, когда фокус с школьных драк сместился, реципиент начал обращать внимание на все аспекты жизни.
Снова мое внимание привлекли флаги. Один флаг, вернее — как и государственный японский, присутствующий здесь почти везде. Это был флаг местного варианта Польши, от привычного мне также отличающийся. Это не был привычный мне по старому миру двухцветный флаг — белая полоса сверху, красная снизу.
Злые языки поговаривают, что подобное крайне практично: если на две полосы разорвать, кому-то можно идти сдаваться, а кому-то выходить к красным. Что кстати и было исполнено в тридцать девятом, когда РККА вышла к линии лорда Керзона. В памяти — в моей собственной памяти, вдруг четко и объемно возникли обстоятельства и предпосылки четвертого раздела Польши — когда Советский союз все же вернул свои оставшиеся от Российской Империи земли, которые ему еще в двадцатом году официально предлагало забрать британское правительство. Так, я вообще кто в анамнезе — сантехник, филолог или уже историк?
Впрочем, это не важно. Важно что в этом мире, похоже, очень и очень много пошло не так. Не только Япония осталась империалистической, но и Польша: наблюдаемый мною в воспоминаниях флаг был трехполосным. Три горизонтальных полосы равной ширины, белая в середине, красные по краям, в центре флага щит с белым орлом и несколькими малыми гербами, а сверху золотая корона.
Причем в гербовом щите флага не был изображен привычный мне по прошлой жизни польский орел — какой-то взъерошенный птиц, больше похожий на пытающуюся взлететь курицу. Здесь гербовый орел прямо взрослый, серьезный — по-настоящему имперский. Не Польша в этом мире, а снова Речь Посполитая. Надо же, я оказался в мире, где в какой уголок земного шара не плюнь — везде еще ярко сияют непогашенные имперские амбиции. Похоже здесь действительно Второй мировой не было.
Картинок воспоминаний, кстати, становилось все больше и больше, и были они разнообразней. Если в Японии все памятные моменты акцентировались на Наоми или школьных драках, то здесь «я» в школе, похоже, оказался в центре внимания. Никакой травли, сплошная любовь и внимание. Контраст с японским периодом разительный — как в сказку попал.
В школе у реципиента все было хорошо, зато теперь не все в порядке было с наставником — между ним и реципиентом в общении чувствовалось напряжение, нескрываемая неприязнь. Кроме того, проблемы начались с Наоми. Похоже, на фоне школьной популярности реципиента с сестрой они все сильнее отдалялись.
Еще недавно смотрящая полными любви и доверия глазами маленькая девочка с удивительными серебряными волосами превратилась во колючего подростка. И вскоре каждый раз, когда Наоми появлялась в картинке памяти, происходило это в моменты ссор. Несколько раз у нас даже дошло до драк, идущих по нарастающей — каждый раз все серьезнее. Мелькал в этих воспоминаниях и наставник. Он нас разнимал каждый раз, но как-то, на мой взгляд, как будто нехотя.
На фоне охлаждения недавно столь близких отношений с сестрой в школе реципиент все более плотно сошелся с одной компанией, явно альфачей. И понеслось — друзья, девушки, вечеринки. Первый секс, первая девушка, вторая, третья…
Среди новой компании заметно выделялся высокий широкоплечий блондин, явно реципиента привечающий. Мы с ним, судя по картинкам, были чуть ли не лучшими друзьями. Это был аристократ, который часто приглашал меня к себе в гости. Ну а первый поход в замок (тот самый, который я видел волей незнакомца с высоты птичьего полета) в воспоминаниях отпечатался очень ярко. В замке было много гербов, вот только не польские, а родовые. В разных вариациях, но основа одна: желтый щит с черной головой быка.