Поначалу мы ехали по извилистой накатанной грунтовой дороге. Большие, сплошные деревянные колеса повозки неторопливо крутились – лошадь шла шагом. Стражники беззаботно переговаривались о чем-то на своем басурманском, возница сидел молча, изредка приподнимая поводья и причмокивая, понукая лошадь. Вокруг раскинулись пологие холмы с красноватой, выжженной солнцем землей и желтой, выцветшей травой.
После примерно четверти часа езды грунтовка закончилась, и мы выехали на широкий, мощенный брусчаткой тракт, о чем я сразу же пожалел – рессор у повозки не было, и хотя дорога была довольно ровная, качественная, мелкая вибрация повозки сильно напрягала и нервировала. На широком тракте начали попадаться различные встречные повозки – фургоны, груженные фруктами и овощами открытые тележки, один раз встретился даже решетчатый автозак вроде того, на котором я ехал. Окружающий пейзаж оставался прежним – все те же пологие холмы, вот только теперь часто по сторонам отходили дороги, упираясь в богато изукрашенные ворота. Не иначе жилища богачей в предместьях большого города.
Через некоторое время, подтверждая мою догадку, дорога в очередной раз вильнула, и передо мной открылся завораживающий вид – с вершины холма, на котором мы сейчас были, открывалась панорама города, раскинувшегося в широкой бухте, вода которой блестела золотом под лучами восходящего солнца. Прямо передо мной виднелись предместья – разбросанные то тут, то там белоснежные строения загородных вилл, а всю остальную часть долины занимал город, будто обнимая вклинившееся в землю море. И даже отвоевывая часть водной глади – возведенные прямо на воде полукругом стены будто двумя клешнями охватывали гавань, в которой возвышался лес корабельных мачт.
Сам город также был огорожен стеной, за которой сплошной чешуей, разрываемой лишь ровными линиями улиц, шли черепичные крыши домов. Но к центру панцирь будто раскрывался, виднелись проплешины площадей, высокие здания, господствующие над улицами и кварталами, но ни одно из них не могло поспорить величием с кажущейся огромной даже на таком удалении арены, находящийся почти в самом центре. Еще дальше, за городом, уже на пределе видимости, я смог рассмотреть несколько скальных мысов на другом конце огромной бухты, на одном из них возвышался белоснежный дворец.
Наслаждался картиной я недолго – дорога все больше спускалась вниз по холмам, и целиком панораму теперь было не рассмотреть. Зато увеличилось количество повозок и людей на дорогах, двигающихся как в город, так и из него. Процокав подковами, проехал даже разъезд всадников человек из десяти, один из которых гордо нес на древке копья какой-то металлический знак, блеснувший на солнце. Всадники были облачены в доспехи, отдаленно напоминающие те, которые были на стражниках – такие же полукруглые пластины панцирей на плечах, похожие шлемы со щитками. Вот только брони всадников были не в пример богаче, и не кожаными, как у стражников, а металлическими, блестевшими на солнце там, где их не закрывали плотные фиолетовые плащи.
Еще около получаса езды по оживленному тракту, и телега со мной подкатила к городским воротам, где нас пустили в обход очереди, едва один из моих сопровождающих подошел к начальнику караула. Стоило только въехать в арку ворот, как со всех сторон на меня обрушился равномерный гул большого города. Улочка оказалась узкой, дома жались друг к другу, наползая один на другой и закрывая небо выдающимися вперед балконами. Практически в каждом доме на первом этаже располагались какие-то лавки, выставленные лотки с товаром закрывали тротуары, выдавливая на огороженную высоким бордюром проезжую часть людской поток, который тек, не обращая внимания на повозки. И, похоже, оказался я в каком-то аналоге города Римской Империи – настолько характерна была одежда прохожих. Но здесь все было очень яркое, и даже однотонные желтые стены домов и пыльная мостовая не могли сбить это очарование насыщенных цветов.
По мере приближения к центру города улица расширялась, да и дома уже не так тесно жались друг к другу, несколько раз даже мелькнула зелень садов. Людей стало больше, однако было уже не так тесно. Окружающие вокруг выглядели по-разному, но почти все были одеты в туники и будто сошли со старинных картин. В основном преобладали темные цвета – рабы или слуги, по всей видимости. А может, рабы-слуги. Много было и праздношатающихся граждан, блестящих лысинами на солнце и степенно шагающих по своим делам, кутаясь в тоги. Но блестели не только лысины – сверкали на солнце и многочисленные украшения матрон, периодически появляющихся в толпе. У многих одежда характерная: поверх разноцветных туник хитоны (или они столы называются?) – подобие тоги у мужчин. Изредка можно было заметить воинов в доспехах, при этом их облачения были совершенно разными, и большинство – абсолютно не типичны для эпохи Империи.