- Мужчина, я не поняла: вы мясо едите? – не унималась Оксана, у которой поползла одна ресница. – Ира! Я не поняла, ты едешь или нет? В коем веке встретились две подруги, школьные друзья, а она? Нет, не понимаю, - она, выразительно покрутив пальцем, утонула в машине. Хлопнула дверка…
- Ну вот, слава Богу! – Ира, будто старушка, размашисто перекрестясь, рухнула коленями в снег.- Это она меня… ну, туда затянула. Помнишь, я тебе рассказала на первой встрече? Вот какое испытание. Надо же…
- Ну, особого испытания я не ощутил, - приподнимая её на ноги, заметил Михаил. – Разве что так, чуть-чуть. Когда мы вместе, разве нам трудно?
- Нет, милый, совсем легко. Ты как всегда прав, - она прильнула к его губам, не скрывая порыв.
***
По приезде в Сочи, первое, что сделал Миша – так связался с филиалом центра стратегических разработок. Тот снимал под офисы несколько помещений фешенебельной гостиницы города, что выступала в качестве прикрытия. Директор представительства назначил ему время, чтобы познакомить с коллективом, а коллектив соответственно с ним.
Вечером того же дня Миша приехал в гостиницу. Прошёл через роскошный вестибюль, поднялся на лифте. Он без труда нашёл офис номер «тридцать пять». После того, как представился в пульт охраны, массивная стальная дверь отомкнулась.
- Входите, - раздался звонкий женский голос.
Он, теряясь в догадках, ступил в просторное помещение. За длинным полированным столом, где был компьютер и принтер с телефонами, сидела девушка с пышной причёской и весёлыми карими глазами. Её аккуратные ноготочки так и прыгали по матово-белым клавишам приставки. Возле неё на вращающемся стуле сидел молодой человек в костюме и при галстуке. Его серьёзный, чуть насупленный взор мало гармонировал с настроением весёлой девушки. Молодой человек уставился в Мишину грудь. Некоторое время он изучал её. Затем «просканировал» Мишин лоб. После чего вернулся к, надо полагать, излюбленному занятию – созерцанию…
- К Александру Андреевичу? – живо спросила девушка, оторвавшись от своего занятия. – Вы, кажется… – она заглянула в настольный календарь. Для верности очертила одну из записей лакированным ноготком. – Вы Михаил Николаевич, так ли?
- Да именно так, - Миша не удивился причудливому обороту, заранее исключавшему всякое отрицание. – Мне пройти или подождать?
- Минуточку подождите, - улыбнулась девушка. – Он сейчас к вам выйдет. Пока хочу вам предложить чай и кофе на выбор. Будете?
- И то, и другое. Но без сахара.
Охранник снисходительно кивнул. У него глаза смеялись, но губы оставались прежними. Что у них по инструкции нельзя шутить? Вот люди… Тем временем страж вперился взглядом в стенку. Будто вознамерился изучить каждую из её шероховатостей. Вот бы спросить, что он чувствует в этот момент, подумал Миша. Отстранившись от всего… Хотя заглянуть во внутренний мир человека всё равно что заглянуть в центр Вселенной. (Если у Вселенной вообще он есть, этот центр. Ибо, так сказать, у этого центра должен быть свой центр, его породивший, а у «своего центра»…) Вторгаться в эту область, как сабантуй, никак нельзя. Можно разрушить или повредить само существо. Возможен лишь обмен взаимным опытом. Безусловно, такой славный опыт таинственного и славного внутреннего бытия есть у каждого. Не начать ли каждому со своего собственно?
- А пистолет у вас настоящий? – неожиданно поинтересовался Миша.
Когда охранник привстал, чтобы поправить стул, он заметил: за отворотом пиджака блеснула металлическая плоскость, вставленная в ребристую пластмассовую рукоятку.
- У нас всё настоящее, - вежливо пояснил ему парень.
Дверь полированного дерева внезапно распахнулась. В приёмную вошёл высокий полный человек с огромным мясистым лицом. В знак приветствия он пожал Мишину руку необычайно-крепкой «клешнёй». Жестом пригласил войти в кабинет, где за вытянутым столом с телефонами во главе и селектором внутренней связи, позаимствованным с советских времён, восседало несколько мужчин.
- Проходите, - Александр Андреевич, несмотря на зрелый возраст и стать, говорил вкрадчивым, любезным голосом. – Вот, прошу любить и жаловать. Наш новый сотрудник. А вы, Михаил Николаевич, познакомьтесь со своими коллегами.
Мужчины охотно протягивали ему свои руки и представлялись. Затем состоялась оперативная планёрка. В первую очередь Александр Андреевич предлагал своим сотрудникам повысить бдительность. Причём относительно тех контрмероприятий, что проводились структурами деструктов. Особенно в них преуспели религиозные тоталитарные секты и мистические школы сатанинского толка, что частенько скрывались под вывесками школ по биоэнергетике, космической йоги, «открою третий глаз одним ударом»… С начала распада СССР на отдельные государства, при содействии иностранных спецслужб (особливо Гарвардского университета, что является стратегической разведкой) была создана сеть деструктивных контор, финансируемых единым центром. «Чёрные технологии» со времён Ветхого и Нового Завета далеко не устарели, но обрели новую силу. Слепые продолжали оставаться вождями слепых. В массе людей, что неосознанно поддавалась деструктивному воздействию, ещё продолжало работать модель искажённого восприятия – «искривлённое зеркало». Иными словами, всё, что происходит с ними, продолжает восприниматься через негативную сетку.
- В качестве нашей основной контрпрограммы мы используем давний приём – тактику адверза, - Александр Андреевич испил воду из граненого стакана. – Если они используют метод разделяй и властвуй, то мы, соответственно, - соединяй и взаимодействуй. Всякая Божья тварь со всякой Божьей тварью. Ибо, бионегатив есмь сатана, а деструкты есть диавол. То бишь, «диа-вул», или двойная воля. Зомби, одержимые…
- Бесноватые!- подсказал один из сотрудников, сложив руки.
- Вот-вот… На всё Божья воля, конечно. Ведь не секрет – эта тёмная публика живёт за счёт того, что забирает психо-энергетические и биологические ресурсы. Иными словами, занимается элементарным вампиризмом. Воспрепятствовать сему только лишь силовыми методами мы не можем. Не имеем права. Мы в состоянии только предостеречь всякого сомневающегося. Провести соответствующие мероприятия, что помогут несознательным деструктам и несознательной массе бионегатива осознать, как их вульгарно используют. Тот, кто знает, тот уже защищён. Не так ли? Вот то-то…
Все тактично закивали. Кто-то потянулся к листикам бумаги, чтобы зарисовать первые же, пришедшие на ум знаки, цифры, записать то, что просилось на осознанный план из глубин подсознания.
- …Так вот, репрессии применяются не раньше, чем они осознают свою подлинную сущность. Это незыблемая аксиома тактики адверза. Именно для этого мы собираем на каждого из наших подопечных самое подробнейшее досье, - широкое лицо шефа расплылось в улыбке, - которое впоследствии может быть использовано как для них, так и против них.