***
…Рассказывай, сыне, - сухо предложил ему Александр Андреевич, предлагая сесть на ближайший к нему стул. – Мне важна в данный момент любая деталь. Любая особенность, что бросилась тебе в глаза и затаилась у тебя в подкорке. Тем более что ты по всей вероятности последний, кто видел Воронова живым на этом свете. Повторяю, твоя информация бесценна. Если конечно подобное определение уместно при данных трагических обстоятельствах. Поэтому будь добр, собери все свои силы. Напряги свою память. Вспомни всё, что осталось в тебе с того самого момента, когда ты видел Воронова в последний раз.
Миша положил на полированный стол руки и, сузив зрачки, несколько минут наблюдал перед собой неясные всполохи света, что помогали вернуть хронику событий этого дня. Кроме них в просторном кабинете не было ни души, если не считать тех существ из потустороннего мира, что оказывали содействие в проводимом расследовании. Данной информацией должны были заинтересоваться «собственники», то есть сотрудники отдела собственной безопасности. Но видимо всё обстояло настолько серьёзно, что Александр Андреевич решил взять дело под личный контроль и довести его до конца. Да, шутка ли, если вдуматься: при загадочных обстоятельствах умерщвлен внедрённый сотрудник Центра. Внедрённый ни куда-нибудь, но в ФСБ, что придаёт данному трагическому происшествию наиболее зловещий оттенок. Вызывает у коллег погибшего (в обоих конторах) жгучее желание отыскать виновного и воздать ему по заслугам. Или ей…
- Пока ещё рано делать окончательные выводы, Александр Андреевич, - начал свой устный отчёт Михаил, испытывая желание выпить крепкий, горячий кофе и встать затем под душ. Тугие, горячие, а затем холодные струи, которые, если включать попеременно, здорово очищают не только физическое, но и тонкое (энергетическое) тела. – Так вот, опергруппа ФСБ и УВД, проводившая соответствующие мероприятия на месте обнаружения тела, никаких видимых улик не обнаружила. Более того, у них сложилось впечатление, что Воронов был… да, не удивляйтесь, умерщвлен в другом месте. Обнаруженные вблизи тела следы, как-то сломанные ветки и разрыхленная почва, свидельствуют о том, что тело тащили волоком. Живой Воронов, пусть и безоружный, вряд ли бы позволил злоумышленнику себя, так сказать, волочь. Причём безнаказанно. Так вот, о чём это я… По мнению начальника опергруппы, отпечатки на глине, к тому же в пяти шагах, ну… покойного… могли быть и давними и свежими. Влага и прошедший дождик сделали своё дело. К тому же этот ветер с моря. Простите, немного попадаю не туда, но это – обратная волна. (Александр Андреевич в который раз понимающе кивнул.) Вряд ли на сломанных кустах остались микрочастицы от одежды, табака и прочих, уличающих злоумышленника характерных примет…
- Тогда не исключено, что Воронов, будучи ещё живым и вменяемым, пробовал сопротивляться и даже подняться, - с шумным придыханием выдавил из себя Александр Андреевич, закрыв на мгновение глаза. – Это тоже немаловажно, Миша. Из этого следует, что его умертвили не сразу. Либо оно не рассчитало свои силы, оно их просто переоценило, что тоже не стоит сбрасывать со счетов. Нам необходимо знать психологию этого страшного существа, природу его нечеловеческих мотивов, чтобы бороться с ним поистине человеческими способами. Человеческими и Божественными. Так, ладно. Всё что касается эмоций и святого негодования, пока отставим в сторонку. Расскажи-ка мне лучше, что было обнаружено на теле покойного. Какие-нибудь видимые следы…
- Что касается тела, - немного прейдя в себя, заторопился Миша, - то это очень существенный момент. Дело в том, что Воронов пришёл на встречу, имея чёрную кожаную барсетку. При нём её не оказалось. Поиски вокруг тела результатов также не дали. Стало быть, барсетка была обронена либо во время борьбы в ином месте, либо злоумышленники взяли её с собой. Это, возможно, проясняет мотивы случившегося. Правда при Воронове было обнаружено его служебное удостоверение, около тысячи рублей денег мелкими и крупными купюрами, а также относительно чистый блокнот с номерами телефонов, которые я, к сожалению, не упел переписать. Удалось запомнить с точностью до мелочей один из них: 225-00-39. Впрочем, после данного номера стояло слово «позвонить» с тремя восклицательными знаками на конце. Второй я даже ни стану вам наговаривать. Не уверен, что запомнил всё правильно.
- Это была единственная запись в блокноте? - живо спросил Александр Андреевич, что-то чиркнув в своей записной книжице. – Ты видел, как они пролистывали все его страницы?
- В том-то и дело, что нет, - потупился Михаил. – Опер, который этим занимался, пролистал его второпях, задержавшись лишь на странице с указанными номерами. Он сделал это так быстро, что я не успел как следует включить «третий глаз». А большинство листов мне кажутся пустыми даже сейчас, - он сосредоточенно почесал свой лоб.
- Ясно, - нахмурился шеф. – Мне тоже они кажутся пустыми. Даже сейчас… Что ж, моё, старика, упущение. Отвечу по всей форме, если Господь сподобится. Теперь о самом главном: скажи, имеются ли на теле Воронова следы насильственной смерти?
- Явных следов не наблюдается, - Михаил вспомнил, как в блеске карманных фонариков он разглядывал лежащее на сырой земле с примятой травой тело Афанасия Петровича, по лицу которого стекали капли прошедшего дождя. Это полосонуло тогда по живому. – Имеются весьма странные крохотные пятнышки. Я бы сказал точки. Они расположены на висках у покойного. Воронов на днях подстригся накоротко, а виски выскоблил бритвой. На эти отметены при осмотре тела, по-моему, не обратили внимание, даже не занесли их в протокол. Однако по моему собственному наблюдению и по реакции оперативников, которую они сами не осознали, я понял что это и есть причина смерти. Отхода души от тела. Это не синюшные образования и не ожоговые опухали. Даже на крохотные воспалительные очаги это не похоже. Как будто кровь на висках сама собой подошла вплотную к кожному покрову. Где и сгустилась по какой-то своей причине. Так я просканировал данную ситуацию, шеф. Хорошо или плохо, судить вам.
- Интересно ты её просканировал, - стиснув зубы, вдумчиво произнёс тот. – Весьма и весьма… Думаю, что так оно и есть. Кровь в данном случае играет доминирующее значение… развязка всех развязок… главная и взаимопроникающая составляющая… - он будто разговаривал сам с собой или с кем-то из своих невидимых контактёров-покровителей. – Так вот, Миша, ответь мне, пожалуйста, на один из последних моих вопросов. Тебе не показалось странным поведение Воронова накануне происшедшего, во время вашей встречи?
- Был один момент, который насторожил меня, - спохватился парень. Он сделал короткий мах рукой, будто отгонял нечисть. – Воронов сказал мне… просто поделался со мной накипевшим. Не худо бы, дескать, создать новый ГУЛАГ или святую инквизицию. Мол, так много развелось нынче деструктов, что житья от них нет. Вообщем, что-то такое, о чём я вам сейчас говорю. И это мне сейчас кажется подозрительным.
- Да, ты прав, - с печальной улыбкой констатировал шеф его умозаключение. – Во всяком случае, многое из того, что ты сообщил мне, заслуживает самого пристально внимания. На первый план выходят сразу же несколько версий. Скажем, факт исчезновения барсетки порождает допущение о том, что злодеев или злодея интересовали документы. Хотя возможно Воронов имел при себе ещё кое-что. Что именно - это предстоит выяснить. Ясно одно: причина его смерти сокрыта отчасти в содержимом этой кожаной сумочки. Убийство, правда, могло быть не преднамеренным и могло произойти в результате внезапного конфликта. Тогда это совсем уж интересно – Воронов знал злоумышленника или кого-то из них. Кстати, отчего-то я допускаю, что их было много. Отчего-то, почему-то… Ох, не спроста всё это, - он судорожно почесал залысый лоб и, что-то молитвенно прошептав, тут же успокоился. – Да, вот ещё что. Полчаса назад мне позвонил наш сотрудник из краевого управления ФСБ. Так вот, никаких запланированных мероприятий, как-то встреч или оперативного прикрытия, у Воронова за полтора часа до случившегося запланировано не было. Это довольно точный промежуток времени между вашим контактом и обнаружением его тела. Необходимо выяснить, с кем он встретился. Опросить для этого всю его агентуру. Однако, самое главное… Михаил, не удивляйся, но твой рассказ позволил многое прояснить. Признаться честно, но я этому не вполне рад. По той же причине, что и ты: то, что роняет хоть немного тьмы на нашего боевого товарища, заслуживает недоверия и даже презрения. Но факты – упрямая вещь. Их надо защищать либо опровергать с помощью других фактов. Как ты считаешь, - немного помолчав, продолжил он, - Воронов произвёл на тебя впечатление человека… ну, скажем, адекватного?