- Я прекрасно понимаю, - Игорь Сергеевич чувствовал страшное напряжение в висках, переходящее в состояние невесомости. – Думается мне, не стоит преувеличивать опасности нам грозящие. Не так страшен, как говорится, рогатый субъект… простите… Наша контора всего лишь посредник между человечеством и господом Богом. Но время силового противоборства между добром и злом на исходе. В силу вступает новый закон. Если хотите, новый завет: осознание многими деструктами своего Божественного Начала. Для многих из них это – выход на уровень сознательного самоуничтожения в огненной геене пороков. Уже не мы карающий меч господний, но они сами. Их нечистая совесть и грязная душа. То, что не пускает в рай. Самая последняя степень греха это… Ну, когда они стремятся убедить себя: дескать, не мы меняемся, но нас заставляет меняться сила Всевышнего. На его стороне – сила. На нашей же – желание быть свободными. Правда, тут возникает «закавыка». Вы меня понимаете?
- Продолжайте-продолжайте. Я с удовольствием…
- …Как можно быть свободными от всего? От Бога? Тут сокрыт вселенский момент истины, что создал Господь. В этом суть притчи о блудном сыне, который рано или поздно вернётся к отцу своему. Покается искренне и будет прощён.
- Свобода ради самой свободы – суть сатанинской демократии, - улыбнулся директор. – Демократия от слова «демон». И «демос», народ так сказать. Не зря товарищ Платон именовал демократию одной из наихудших форм правления. Знал, где и что порылось… Я понял вас, Игорь Сергеевич. Рад видеть и чувствовать единомышленника в вашем лице. Думаю, что не стоит бояться угрозы скрытого вторжения. Страх перед неизвестным ведёт в бездну. Даже если в наших рядах давно притаился хорошо скрытый враг, то… Почему он так долго не вредил нам? Почему всё развивалось по логическому сценарию Бога? Всё необходимо проверить. Вы согласны?
- Как я могу не согласиться? Надо действовать.
***
…Вечером Миша прибыл по указанию на один из объектов, что находился за городом и был ограждён высоким бетонированным забором, на котором, правда, не было колючей проволоки. Зато по краям высились мощные прожектора. Объект охраняли рослые люди в камуфляжной форме с полуавтоматическими пистолетами «Стечкин» в деревянных пристяжных кобурах. Предъявив на КПП свою «корочку», дождавшись пока откроются массивные, из железного листа ворота на автоматике, он опустился по бетонной лестнице в просторное подвальное помещение. Там были ряды металлических дверей. Над входом в бункер высился большой православный крест кипарисового дерева, с распятием. На металлических дверях были наклеены бумажные ярлычки с такими же распятиями. Молчаливый охранник, сорокалетний мужчина, проводил Мишу через тяжёлую дверь в иное помещение, где располагались двери из орехового дерева и были красивые деревянные панели на стенах.
Всё происходило в полном молчании. Ни шороха, ни звука. Ни лязгали и не скрипели даже массивные металлические двери. Миша вспомнил, что под распятием она заметил на шершавой стене надпись, сделанную синей масляной краской: «Разговоры в открытом секторе запрещены». Видимо так назывался коридор с рядами тяжёлых дверей с герметическим запором и то, что было скрыто за ними.
В просторной, отделанной со вкусом комнате, пропитанной запахом ладана и свечей, были книжные полки, мягкий диван и стол с оргтехникой, за которым его ожидали Александр Андреевич и Павел Фёдорович. Перед ними стоял включённый телемонитор. Через него просматривалось небольшое помещение с голыми стенами. Похоже, это была допросная, где намедни следователь «потрошил» известного деструкта. По бетонному склепу (так хотелось обозвать помещение) прохаживались мужчины и женщины в белых халатах. Используя некие странные приборы, состоящие из вытянутых стеклянных трубок, вмонтированных в тусклого металла коробки с лампочками, они проводили диагностику помещения. После таких процедур от металлического агрегата отделялись отделялись колбы, что помещались в специальные футляры. К своему удивлению, среди белых халатов Миша заметил известного в Сочи детского врача-терапевта, у которого как-то брал интервью. Вскоре медиков сменил православный батюшка в чёрной рясе с крестом. Произнося на распев молитвы и окуривая помещение ладаном, он стал окроплять его в довершении святой водой.
- Вот такие мы проводим оргмероприятия, - вздохнул Александр Андреевич. – Как говорится, свято место пусто не бывает.
***
… В то же самое время в США, детектив окружной бэлтиморской полиции, что являлся источником «Арнольда», следуя указаниям своего куратора, вёл пассивный поиск Редфильда. В инструкциях, полученных через сотовый телефон, значилось: «…не проявляя ни малейшего риска, но достаточно точно, используя подставных лиц, не представляющих важности, определить круг, заинтересованный в прогулке 45-го, его место отдыха». Источник, американец тайского происхождения, Кэн Потензен, решил, что наиболее эффективный розыск пропавшего может обеспечить сеть его тайных агентов из числа уличных ганкстеров, торговцев наркотиками и самих наркоманов. Будучи опытным копом он предусмотрел, что с момента похищения многочисленные «слушаки» (так назывались информаторы окружной полиции) будут интересоваться теми, кто запустит свой носв детали похищения. Будь то газетные писаки или уличные торговки – без разницы. Поэтому он устроил конспиративную встречу одному из своих агентов, афроамериканцу-сутенёру Генриху Томумбе. Он не стал вытягивать из своего подопечного факты исчезновения. Угостив необычайно вертлявого и плечистого, чёрного как вакса парня сигарами «Капитан Блэк» (специально тянул их из других «слушаков»), он, как водится, начал беседу с общих вопросов.
- Бумба! Как обстоят дела в твоём районе? Как поживает крупная и мелкая рыбёшка? Имею в виду тех твоих неспокойных собратьев, что норовят пуститься во все тяжкие. Убийства, крупные партии наркоты, разборки со строптивыми гейшами. Надеюсь, что ты понимаешь, что от тебя требуется?
- Да, сэр, отвечал Генрих Томумба, выпуская синевато-сизый дым из плоских, широких ноздрей. Его припухшие, в шоколадно-коричневых мешочках глаза изобразили уверенность. - Но в моём районе ничего такого не намечается. Было кое-что. Одному торговцу наркотой морду помяли, когда он, дерьмо сопливое, обсчитал моих чёрных собратьев и сунул им героин, разбавленный мукой. Одна шлюха лишилась места в пуэрториканском гадюшнике, после того, как эту тварь поймали с пользованными презервативами. За такое на кошачьи консервы пускать нужно, сэр… офицер…
- Ладно-ладно, Бумба… молодец, что всё знаешь о своих подопечных, - успокоил его Кэн. Он похлопал своего «слушака» по затянутой в кожанку мощной спине. Вспомнил при этом, что в недалёком прошлом Генрих Томумба – сержант, служивший пять лет в «морских котиках» (то есть в спецназе ВМФ США). – А что твои чёрные братья, из культа Вуду, думают о тех наглых чужаках, что нарисовались днём на пятой Авеню? Похители какого-то нездешнего парня? Это беспредел, Бумба. За это надо наказывать. Превращать морду в кетчуп, а почки – в бараньи отбивные…