– То есть, решение должны принять мы.
– Да.
Шах смотрел на товарища, слушая его диалог с невидимым родственником и не знал смеяться или ругаться по эту тему.
– Завязывай покойников пытать. Не им в заворху ввязываться – нам. Хотя уже ввязались, по макушку увязли, – заметил меланхолично. Помолчал, соображая и взвешивая все "за" и "против" и приказал. – Давай за Самарой и его "Джульеттой". Малика прихвати. Как крикну – рысцой ко мне.
И отлип от сосны, попер руки в брюки вниз, к видневшимся камням и обрыву. Шел, как прогуливался в поисках барышни. Травинку на ходу сорвал, в рот сунул.
Радиш зубы сжал, глядя ему в спину: самоубийца…
А они кто?
И кивнул Малику, бегом двинулся за лейтенантом.
Шах вывалился из леса на мелкую россыпь камней у обрыва и, как ни в чем не бывало, замер перед вояками от новых Богов. "Крестные" братья закончили раскатывать бревна моста и сидели на них, пережидая.
Явление изначального стало неожиданностью, но не для всех. Кто потянулся за топориками, кто к рукоятям мечей за плечами, кто за луком. Но это те, кто были перед Шахом, а он спиной чуял – в зарослях еще дозорят и те точно свой арсенал не бросали. Наверняка он уже на мушке – на острие стрелы.
– Все замерли!! – рявкнул, оглушая. Голос эхом прокатился по скалам, отдаваясь внизу, забродил меж камней, заблудился в лесу.
Баги замерли как кто был: один на пол пути к нападению, второй прилаживая стрелу, третий, приподнимаясь еще только с бревна.
Шах оценил воинство – семеро здоровяков – олухов. Собрал оружие и в ущелье отправил. Мечи, правда, пожалел – за спину приладил две перевязи вздев, одну для Радия взял. Прошел по кустам и деревьям. Слева приметил засаду – воин тетиву натянул и стрела уже была готова в цель уйти. Шах ему шею свернул без менуэтов. Тут и Харн появился, глянул, усмехнувшись, и выказал контрибуцию – пару ножей в знатных ножнах и меч.
Значит, справа всех зачистил, – понял мужчина. Но когда вернулся к мосту и увидел, что ни одного бага нет, понял что Харн и здесь постарался.
В принципе прав, – глянул на него, но на душе нехорошо стало. Конечно, дела такие, что выбор прост – либо тебя, либо ты. Но одно в бою, другое беспомощных и безответных порешить.
Шах поморщился и, откинув сантименты стражу на бревно кивнул. Пару надо положить обратно, иначе не пройти. Как раз и товарищи появились.
Лань оценила испорченный мост и путь по нему, заросли на той стороне, и словно канатаходец, молча ринулась вперед, ловко перейдя по небольшим уступам.
Шах только рот успел открыть, желая запретить рисковать. И уставился на Малика – твой человек? Какого ж ты?!
– С измала юркая, – заулыбался тот, и взялся за бревно, помогая мужчинам. Девушка же уже была на той стороне и затаилась в кустах.
Пока им везло, но каждый знал, что удача штука капризная.
Радиш хотел помочь товарищам, но и склониться не успел – с краю обрыва показался отец, завис над пропастью, глядя на сына, словно видел впервые. Этот взгляд не понравился мужчине, насторожил. А из ущелья, с самого края появились воины и, Радий понял, что случилось.
– Вы просто убили… – протянул не веря.
– Помиловаться не получилось, – крякнул Шах, толкая с помощью стражей бревно, чтобы в пазы вошло. Но здоровое, чертяка, тяжелое – сорвалось и вниз полетело, зацепив целый настил. Теперь и второй ряд был поврежден, впрочем, несильно. Оставалось три бревна – в принципе достаточно, чтобы перейти на мост.
Но Радиш головой качнул – он видел, что усилия тщетны. Убитые неправо не дадут.
Шутов впервые столкнулся с местью погибших и все понимая, не понимал, как их остановить и что делать. Он видел, как четверо стоят на той стороне моста, что не разобрана и не дают бревнам встать на место, а еще пятеро мешают Шаху и Харну, сверлят их злыми взглядами, скалятся, рычат, пугая и будто силы забирают.
– Мать! – выругался Шах, грохнув по обструганному дереву кулаком – сил нет сдвинуть. Как не тужатся – не получается. – Очнись, спирит хренов!! – рявкнул на Радиша, заметив, что тот прохлаждается. – Помогай!
Мужчина хотел встать, но передумал – замер, в упор глядя на друга. Ему было ясно больше чем Шаху, но как донести до него?
– Задницу, сказал, оторвал и сюда принес!
– Нет, – отрезал мужчина. Валерий выпрямился и упер руки в бока, опешив:
– Не понял?
– Вы что натворили? Девять человек, девять! Как куропаток…
– Ну, ты мне еще нотации почитай! Встал и помог!
– Вы уже все сделали. Против вас девять мертвецов и они не дадут нам пройти.
Стало тихо. Харн побелел на глазах, Шах, готовый уже пинками гнать товарища на помощь, замер и нахмурился.
– Чокнулся? – поинтересовался. – Я не понял – ты хотел бы, чтоб нас положили?
– Не то ты говоришь, Валера. Ты сам знаешь, что я прав, а ты – нет. Сам понимаешь, что сделал подлость…
– Какую? Какую, мать твою?!! – пошел на него Шах, развернул за плечи и, схватив за шею заставил посмотреть на лейтенанта, что лежал на носилках трупом.
Радий вывернулся и схватил Шаха за грудки:
– И его ты подставил! Всех! Нам теперь не переправится! Они мстят и будут мстить!
– Кто "они"?! Мертвяки твои?! Глюки твоей больной башки?!! – стянул ворот куртки на шее Радиша, крича в лицо и требуя ответа. – Ты, вечная запасная обойма, моралист хренов! Приди в себя, утрись, мать твою! Если б мы их не сняли, сняли б нас! На тот свет захотелось, к родственничкам?! Вперед! Держать не стану, но других тянуть за собой не дам!!
Радиш молча смотрел на искаженное от злости лицо друга, а видел еще одно – слева от него. Призрак грустно смотрел на них и вдруг развернулся и пошел на ту сторону ущелья, тая с каждым шагом. А вот от Харна ни один не отошел – его окружали восемь силуэтов и пихали, а скалились на Шаха.
– Ларош был прав, – протянул, стряхивая руки Шаха. – Мы на перекрестке и должны сами выбрать путь. И выбрали. Предкам стыдно за нас.
Лицо мужчины искривилось, а взгляд выдавал неподдельную горечь. И Шах притих, ярость куда-то улетучилась.
Он не видел ни предков, ни призраков убитых, да и что, собственно, ему было за дело до мести покойников? На войне, как на войне – любому бойцу эта формула известна. Только вот на душе было паршиво.
– Хорошо, – признал через силу. – Допустим, были не правы. Что дальше?
– Не знаю, – качнул головой Радий – он действительно не знал.
– Ну, спроси у своей родни, что ли?
Радиш посмотрел туда, где недавно появился отец и не увидел его. Огляделся и не заметил ни одного из своих. Мысленно позвал – тот же эффект.
– Их нет, не хотят появляться.
– Супер. Тогда за работу! Моральные принципы и метания потом обсудим!
И двинулся к бревну, прикрикнув и на застывшего стража:
– А ты чего истукана изображаешь?! Времени до фига?!
Малик затоптался, глядя на светлого и Харна, что пытались подтолкнуть брус на ту сторону в паз, и не знал что делать. По уму к ним теперь нельзя приближаться – чревато. Покойные в гневе не разбирают, а в яви закон один – с кем ты – то и получаешь. Набедовал один, а получите оба, потому как вместе.
Но и оставлять, как есть нельзя, изначальных мало, на них мир еще держится. И если уж полечь, то всем. Что стражу без светлого делать? Ни жизни, ни смысла.
И подошел помочь. Радиш постоял и несмело шагнул следом. Общими усилиями один брус вернулся на место. А за второй взяться не успели – почудилось что идут. Прислушались и убедились – баги совсем рядом.
– Меримар?! Заснул?! – донеслось из леса и Радиш увидел, как один из призраков отступил от Харна в сторону чащи, словно слышал зов.
– Их много, – заметил Шах и начал вытягивать меч из ножен, с напряжением глядя в заросли. – Берите лейтенанта и уходите. Бегом.
– Нет, – придержал его руку Харн, силой заставив вернуть клинок обратно. – Хозяин прав, светлый. Я должен охранять вас и защищать, а не подводить. Но подвел, совершив неправое. Мир с ума сошел и я с ним. Прости, светлый – моя вина, моя расплата. Я должен, иначе никто не уйдет.
– Нет…
– Я знаю, что говорю! – повысил тон, пресекая возражения, и стих, заробев от своей смелости. – Так надо, так верно, светлый. Я осквернил всех, я, а не ты. Я должен искупить иначе не будет удачи вам и не будет покоя мне даже на той стороне света. Не приговаривай меня, дай шанс исправить.