– Энди?
– Да?
– У тебя точно все в порядке?
Я сделала глубокий вдох и кивнула:
– Ничего страшного, просто день выдался неудачный. Честное слово.
Кажется, женщину это успокоило.
– Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся, не стесняйся, – улыбнулась она.
О, знакомая фраза!
– Хорошо, спасибо.
Здравствуйте, а не могли бы вы оплатить счет за электричество? Или заправить машину моей сестры? А, вы не это имели в виду? Извините. Ну ладно, все равно спасибо.
Я набрала код от гаражной двери. Она поползла вверх, и за ней показались колеса папиного грузовика. У меня перехватило дыхание, и я притянула к себе рюкзак. Последнее время мы с папой почти не видимся, особенно после школы и когда Пейдж нет дома. Обычно это она с ним беседует/ругается/кричит на него. Я медленно зашла в гараж, и тут меня осенило: вдруг что-то произошло?
После несчастного случая я каждую ночь заглядывала в папину спальню. Стояла возле его кровати и ждала, пока он повернется на другой бок или захрапит. Сделает хоть что-нибудь, благодаря чему станет ясно – он живой. Я не могу потерять их обоих. Целыми неделями я ходила за папой по пятам, словно маленький щенок. Увязывалась за ним в продуктовый магазин. Посещала спортзал. Запрыгивала на велотренажер и крутила педали, хоть и умирала в это время от скуки, лишь бы не выпустить папу из виду. Прошло какое-то время, и начались оправдания: «Прости, Энди, я решил заходить в зал по пути домой, чтобы сэкономить время» и «Я сегодня останусь на работе допоздна, придется пропустить тренировку».
Это уже не тот папа, который постоянно меня смешил, но я все равно за него переживаю и боюсь, как бы с ним чего не случилось.
Я еще немного потопталась в гараже, набираясь решимости, и зашла в дом. Бросила рюкзак на пол и заперла за собой дверь. Потом замерла и прислушалась. Шагнула вперед по коридору. Вдруг мне в нос ударил лучший запах на свете.
Спагетти.
Я не шучу. Само собой, мне, как и всем, нравятся печенье с шоколадной крошкой и брауни, но звук кипящей воды, в которой варятся спагетти, и запах шипящего на плите соуса всегда поднимают мне настроение. Даже в такой паршивый день, как этот.
Приятный аромат шел из кухни, и я поспешила туда. Папа у стоял у плиты и помешивал лапшу в кастрюле большой зеленой ложкой.
Он заметил меня и улыбнулся. Во мне тут же проснулась надежда, и я поднялась на цыпочки. Несмотря на желание подбежать к отцу и броситься к нему в объятия, я не двинулась с места. Мне казалось, что это наваждение. А миражам доверять нельзя.
– Привет, Энди.
– Привет. Как дела? – спросила я, не шелохнувшись.
– Ничего нового. Заметил сегодня, что еды дома нет, и сбегал в магазин.
– Ты сказал Пейдж? Она так обрадуется, что…
Я осеклась.
Чуть не сказала, что сестра наконец сможет дать мне денег на школьный обед.
Папа помрачнел и потер правый висок. Я уже боюсь, что потеряю его, не успев вернуть. Он пожал плечами:
– Да ведь ничего особенного. Я потом ей напишу, хорошо?
– Еще рано, – заметила я.
– Для чего?
– Для спагетти.
Я подошла к шкафчику, достала из него дуршлаг и положила на раковину прежде, чем папа успел ответить:
– А, ну… Мне скоро уходить. И я подумал, что ты, наверное, голодная.
Меня смутила интонация отца. Вообще все это казалось очень странным. Я повернулась к отцу, сощурившись:
– Что случилось?
Папа проигнорировал мой вопрос и мотнул головой, чтобы я отошла от раковины, потому что он нес к ней горячую кастрюлю со спагетти. Я наблюдала за тем, как вода сливается в раковину и от нее поднимается пар, а затем взяла с полки две миски и протянула одну из них папе.
Он задумчиво посмотрел на миску и сказал: – Я не особенно голоден.
Видимо, у меня на лице отразилось разочарование, а может, я слегка сгорбилась.
В любом случае, папа быстро передумал:
– Ладно, разве что чуточку.
Я наполнила свою миску до краев.
– Тебе не хватит места на тефтели, – заметил папа.
– Тефтели? Ты пожарил тефтели?
Я так счастлива, словно Рождество и день рождения пришли одновременно. Может, даже вместе с подаренным щенком и летними каникулами.
– Еще бы! Даже потратился на марку подороже.
Я хихикнула. Это наша любимая домашняя шутка. Правда, я уже успела о ней забыть. Мама всегда брала продукты самой обычной марки, если папа не ходил с ней в магазин.
Первая тефтелька обожгла мне язык, но я уже набила рот, так что мне оставалось только широко его разинуть и замахать рукой.
Папа рассмеялся и налил мне стакан молока. Молоко он тоже купил.
– Вижу, ты страшно проголодалась, – сказал папа, и его смех тут же затих. Даже глаза перестали улыбаться.