— Больше ничего нет, — удручённо сказал он, протягивая «Ицмитль» патрульному. — Возьми.
Уриэль, помедлив, взял истребитель с его ладони.
— Спасибо, Джед, — серьёзно сказал он. — Заглядывай иногда в тир. Буду по вечерам тренироваться с водомётом. А это будет мой талисман. До скорого!
07 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Ремонтники уже были в сборе. Гедимин, поднявшийся из реакторного отсека, пришёл в капитанскую рубку последним. Кенен, разъясняющий Айзеку задание, укоризненно покосился на него.
— Там связь не работает, — буркнул сармат, озадаченно глядя на бригаду. Все были в тяжёлых радиозащитных скафандрах. «Или очередной Пучок, или неисправный реактор,» — подумал сармат, опуская на висок ипроновую пластину. «Скорее всего, Пучок…»
— А вот эту часть пусть выполняет Джед, — сказал Кенен, показывая на строчки в техзадании. — Только он. Никому больше не лезть. Ансельм, ты слышал?
— Угу, — буркнул филк, недовольно щурясь. Гедимин мигнул.
— Что там? — спросил он, придвигаясь ближе.
— Оплавление нижних частей твэлов, спаянные наконечники, — отозвался Айзек, необычно хмурый и сосредоточенный. — Надо расцеплять. Я бы сказал — надо утилизировать…
Кенен громко фыркнул и махнул свободной рукой.
— Исключено! Ни один стержень из реактора вынимать нельзя. Где они ещё такие найдут?!
Гедимин мигнул.
— Это опасно, — сказал он, глядя туда, где секунду назад была голограмма с текстом. — Если оболочки разрушены…
Кенен поморщился.
— Джед, это реактор типа «Феникс». Замена топлива на нём не предусмотрена. Такое уже пять лет не делают.
— Мать моя пробирка, — еле слышно пробормотал сармат. «Трофейный корабль,» — подумал он, ощущая, как отступивший было холод снова скапливается под рёбрами и отращивает острые шипы. «Они ещё остались?»
…Это был «Бет», перекрашенный в три цвета атлантисского флота. На верхнем слое обшивки виднелись следы от заделанных вмятин и царапин, часть противоастероидной защиты срезали, сделав нос тупым и закруглённым, некоторые элементы вооружения заменили, но в целом корабль выглядел неплохо — и Гедимин, пройдя вдоль корпуса, одобрительно кивнул. Патрульные на поставленных у крейсера бронеходах смотрели на сармата с недоумением.
— Вот этот? — спросил человек в тёмно-синем «Шермане», вместе с Кененом подойдя к Гедимину. — Это ваш ремонтник?
— Джед — лучший на этой планетке, — кивнул Кенен. — Если он не починит вашу «печку», никто с этим не справится. Давай, Джед, покажи высший пилотаж!
Гедимин недовольно сощурился, но шлюз уже открывался. Ремонтники, запущенные внутрь, под присмотром экзоскелетчиков разошлись по местам работы. Гедимин двинулся к реакторному отсеку, и охранникам пришлось догонять его, — он пока ещё не забыл, где на «Бете» реактор.
…«Понятно,» — думал сармат, глядя снизу вверх на поднятые до упора сборки. Их наконечники действительно сплавились, покрытые слоем стёкшего рилкара, и ирренций светился из лопнувших трубок. Если бы Гедимин вытряхнул из стержней таблетки, они выпали бы цельным столбом — ирренций от частого перегрева деформировался и склеился краями. Вытечь ему не дал рилкар… хотя над наконечниками серые потёки виднелись. Гедимин, выпустив коготь, осторожно сковырнул их. «Это не пригодится,» — думал он, пытаясь различить в белесо-зелёном свете потемневший рилкар и посветлевший обсидиан. «А это надо намазать обратно. Тут бы новые трубки…»
«Никаких замен, ничего нового — и ни слова про наш цех!» — шипел ему в ухо Кенен всю дорогу до космодрома. Гедимин, вспомнив выражение его лица, досадливо поморщился и срезал ещё один выступ с нижней части трубки. «Это на переработку. Распылить и залить заново…»
Он провозился со сборками несколько часов, но его никто и не подгонял, — связь он отключил, а ломиться в реакторный отсек не решались даже «макаки». Отшлифовав до зеркальной гладкости последнюю оболочку, сармат подвигал твэлы, долго щурился на них, мысленно переводя реактор в разные режимы, и наконец решил, что его работа закончена. «Взорвётся на пульсации,» — думал он, выбираясь в дезактивационную камеру. «Но тут я ничего не сделаю. Надо предупредить, пусть знают.»
— Кто пилот? — спросил он, выходя к щиту управления. Там сидели трое в экзоскелетах, не считая двоих охранников, с которыми Гедимин пришёл. Экзоскелетчики переглянулись.
— В чём дело? — спросил один из них. — Реактор всё ещё неисправен?
— Можешь запускать, не взорвётся, — отозвался Гедимин. — Всё будет работать. Кроме Прожига. Прожиг теперь невозможен. Стабильность нарушена.
Экзоскелетчики, ещё раз переглянувшись, дружно фыркнули.
— Ну, если это единственная проблема… — протянул один из них и снова фыркнул. Другой, не удержавшись, коротко хохотнул. Гедимин смотрел на них с недоумением.
— Я предупредил, — буркнул он. — Дальше сами.
Предполагаемый пилот поднялся с места и приподнял стальную «руку», изобразив салют.
— Здесь никогда не выходили на Прожиг, теск. С тех пор, как эта железка наша. Ни один человек не знает, как заставить её работать. Ты, наверное, тоже?
Все трое повернулись к Гедимину. Тот молча качнул головой.
— Так я и знал, — сказал пилот. — Значит, можно запускать? Стой тут, проверим.
…Кенен, поперхнувшись, поспешно поставил стакан на стол и несколько секунд боролся то с кашлем, то со смехом. Гедимин угрюмо щурился на него и думал, не постучать ли Кенена по спине — чуть-чуть сильнее, чем полагалось бы, но исключительно в медицинских целях.
— Спросить людей о Прожиге! — простонал Маккензи, отдышавшись. — Любишь ты пошутить, Джед. Хорошо ещё, они не решили, что ты это умеешь! Ни один трофейный атомолёт не выходил на Прожиг. Первый и последний — «Елизавета», мир её обломкам.
«Значит, не выяснили,» — Гедимин, уже забыв о Кенене и его непонятном веселье, задумчиво смотрел на пустой стакан. «Никто не разобрался, как это делается. Или не пытались? Да, наверное, не пытались. Зачем им это?»
10 января 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Болеет твой Ури, — вздохнул Кенен, показывая Гедимину экран с коротким сообщением от шерифа. Сармат склонил голову.
— Макаки всё-таки очень непрочные, — пробормотал он. — И надолго это?
Кенен хмыкнул.
— Боюсь, шериф не в курсе…
Его передатчик снова пискнул. Он прочитал пришедшее сообщение и ухмыльнулся.
— Тут тебя вспоминают, Джед. Команда из кратера Бэрд. Им дали сектор с неисправным проходчиком. Я им пишу, что ты им не помог бы — заказа на ремонт в Бэрде пока не поступало.
— Как они соберут субстрат без проходчика? — недовольно сощурился Гедимин. — Какая разница, был ли заказ, если эта неисправность мешает нам работать?
Кенен погладил его по локтю и сочувственно хмыкнул.
— Ты у нас экзотический зверёк, Джед. Тебя только и держать в экзотариуме. Снаружи ты не выживешь!
«Опять Маккензи бредит,» — думал сармат, сердито щурясь, на полпути к секретному туннелю. «И на эа-мутацию не проверяется. Почему я не должен выжить?!»
Всё оборудование для опытов с Прожигом было у него в «карманах»; не прошло и пяти минут, как он развернул «лабораторию» и приступил к экспериментам. Белые точки в темноте туннеля вспыхивали и гасли одна за другой. Ещё через пять минут Гедимин подошёл к щиту управления и достал ежедневник. Записи, относящиеся к опытам с Прожигом, занимали несколько страниц, и по их итогам сармат строил график — слегка изломанную кривую, неуклонно ползущую вверх. «Сегодня пойдёт вниз,» — подумал он, включая сканер и выводя на экран последние данные.
«Шесть микрон?!» — Гедимин растерянно мигнул, перепроверил показания, — цифра не изменилась. С прошлого раза мембрана заметно прибавила в толщине — вчетверо против обычного. «Не ошибка. Действительно шесть,» — сармат перенёс записи в ежедневник, стараясь не задумываться о причинах такого явления, — в конце концов, данных было недостаточно. «Шесть за месяц… Линкен мёртв, Суханов мёртв, трофейные корабли на мембрану не влияют… Какой-то внутренний всплеск?»