Почему-то вспомнилась мама, перед отъездом заботливо советовавшая поберечь ноги. Вот, родная, знала бы ты, как придется твоему сыну по лесам бегать — ни за чтобы не отпустила из дому. В горле поднялся ком, черт, только разнюниться теперь и не хватает! Елки, как же хочется домой! Неужели нет пути? Раз сюда угораздило попасть, значит и обратно можно! Ведь где вход, там и выход! Лучше думать о том, как вырваться домой, чем впадать в тоску. Надо бы старика расспросить, уверен, должен он что-то знать.
— Дядька Ердей, ты не спишь? — Вопрос в пустоту, точнее, в беленую стенку печи.
— Нет, Слав, нет еще.
— Знаешь, Ердей, а ведь я чужой в ваших краях, совсем чужой.
— Знаю, Слав.
— Откуда? — Я даже опешил слегка. — То есть… — В замешательстве я даже потерял нить разговора.
— Подожди, но я не просто чужой, я из другого мира, понимаешь? — Опять молчание. — Чего ты молчишь?! Я домой хочу! Может, знаешь, как мне вернуться, а? — На миг захлестнула такая глупо-наивная волна надежды, что вот прямо сейчас старик скажет — да, и завтра, ну край — через день, я буду на своей родной Земле.
— Нет, Слав, того не ведаю.
— Куда мне идти, что делать? Я ведь один совсем, ни кола, ни двора, даже смены белья и той нет. — И откуда столько горечи в голосе прорезалось? Зачем я вообще ему это говорю? Жалуюсь… Стыдно должно быть, но почему-то стало даже чуточку легче.
— Не спеши. Мне помог, ты — гость в доме. Теперь устал. Лежи, ешь, потом говорить будем.
— Скажи хоть, далеко ли люди? Город, село? Может, ты других землян встречал? Вот иконы у тебя наши.
— Встречал. — И разом, как отключили, замолчал. Вот и поговорили, содержательно.
Погостить предложил и то хлеб. И, правда, отлежусь, осмотрюсь, а там решим. Но дед не прост. И на этот раз я в молчанку играть не буду — вытяну все, что смогу. А то ведь как слепой, никуда не годится. Почему они все такие молчуны или мне просто везет как утопленнику? Чего таят, скрывают? Не по-русски, ей богу. Попади ко мне человек, не стал бы ему мозги греть, помог бы толком. С другой стороны, кто я им? Вообще никто. И Ердею, мало ли, дотащил до дома, не велика услуга, так он наверно думает. Вот и помогай людям! С другой стороны, ты ведь не потому его на себе волок, чтобы плату получить, тогда сразу, на месте надо было договариваться. Потому и ждать ничего не буду, не таковский!
Дверь негромко хлопнула, и появился малец — паренек лет тринадцати, стройный, даже тонкий, сероглазый и почти иконописно красивый. Дела. Да, качественный здесь народ, вот, и Ердей — колоритный дед, девушка та, синеглазая, даже Митрий — просто на загляденье. Я не художник, но душа — не камень.
— Баня готова. — И протянул мне длинный рушник и настоящее исподнее, верно, дедово.
Длинные, на завязках нижние штаны из белого льна и такая же рубаха на тесемках. Папа рассказывал, что раньше такие носили в армии заодно с портянками, сапогами и гимнастерками с воротником-стоечкой, когда он служил. Прихватив бельишко, и медленно ковыляя, выбрался вслед за юным проводником на двор. Лепота. Солнышко, деревья вокруг, тишина и благодать. Тепло. Паренек указал рукой на низкое, белеющее свежим срубом зданьице, над короткой черной трубой которого вился серый дымок. Добре. Махнув на прощание рукой, прошлепал до двери. В предбаннике с удовольствием разделся. С некоторой опаской и сомнением развязал повязку на предплечье, ожидая увидеть воспаление (привык за эти дни к неприятностям, валящимся на голову с избытком). Но вместо того обнаружил лишь бледную розовую полоску тонкого шрама. Интересно, это кетас так помог или иное что? Ладно, не о том сейчас, исцелилась рука и прекрасно! Собравшись с духом, шагнул в жар.
Парился долго, лежа на верхней полке и лишь когда становилось вовсе невмоготу, сползая вниз. Доведя себя до полуобморочного состояния, принялся нещадно нахлестывать себя парой отличных веничков. Лупил до тех пор, пока большую часть листьев не сорвал, так что под конец уже почитай розгами себя бил. Но и это в радость. Какое-то остервенение напало на меня, и я с веселой злостью в две руки охаживал себя по бокам, плечам, спине и ногам, возвращаясь к жизни и не забывая регулярно выливать на раскаленные камни очередной ковшик воды, поддавая пару. Вымыв голову некой жидкой штукой, отдаленно напоминающей мыло, облился парой ведер холодной воды. Аж дыхание пресеклось на миг. От же сила в воде какая! Елки палки.