Скормив второй ломоть суховатого и крепко посоленного хлеба жеребцу, потянул его за собой из денника.
— Пойдем, Злодей на двор. — Рыже-пегий красавец мгновенье сопротивлялся и к моему несказанному облегчению, поддавшись настойчивому усилию, шагнул вперед. Я шел по коридору конюшни и ощущал себя настоящим героем. События всех предыдущих дней — мордобои, стрельба, беганья по лесам — на фоне только что произошедшей обычнейшего для опытных всадников действия — показались мне детскими играми. Странное существо — человек.
Пока шел, решил снять подвесную и отложить автомат — успею забрать еще, мало ли… Поставив Злодея у коновязи, я сдвинулся чуть назад и, ухватившись за переднюю луку седла, едва коснувшись стремени, почти на одной силе рук, оттолкнулся от земли и взлетел в седло. Не успел порадоваться, как конь сделал резкий шаг в сторону и назад. И словно стрела, сорвавшаяся с тетивы, Злодей бросился вокруг двора бешеным, стремительным галопом. Мертво вцепившись левой в переднюю луку, правой попытался натянуть поводья, но зверь, низко опустив голову, и не думал слушаться, лишь наращивая темп. Ловить стремена я уже и не пытался, плотно обхватив ногами бока коня в попытке удержаться в седле на головокружительных поворотах. Внезапно Злодей резко затормозил, и увлекаемый непреодолимой силой разгона я слетел с седла, лишь чудом успев ухватиться левой за его шею. Тело развернуло в полете, и землю я встретил спиной вперед, зато ногами, кувырок назад и я растянулся на земле, приходя в себя. Но поводья из правой руки так и не выпустил. Не обращая внимания на боль и головокружение от уже второго за этот вечер основательного сотрясения черепа, поднялся на ноги и потянул коня к себе, разворачивая боком. Жеребец, как ни в чем не бывало, спокойно подчинился. И не вспотел ничуть, и дыхание ровное — силен, красавец! Ну как им не восхищаться?!
— Ты, Злодей, зря это устроил. Я — человек упорный и отступать не намерен. Можешь не сомневаться. — И не тратя времени, ухватив переднюю луку, взметнул себя в седло, успев в последний миг поймать ногами стремена и повыше поднять голову коня поводьями. Снова бешеная скачка по двору, в бледном лунном свете мелькают мимо в сумасшедшем танце стены, окна, бородатая рожа Рогача и нервно всхрапывающие кони. Плотно всел в седло, почти опершись о заднюю луку, и смог продержаться чуть дольше. Несколько внезапных рывков, прыжков, и потеряв стремена, я опять вывалился. Благо, даже не упал, лишь соскользнул и тут же снова в седло. Сколько продолжалась эта подлунная карусель — не знаю, время потеряло смысл и счет, осталась одна уверенность — не сдамся, выдержу. Прыжки, рывки, скачки и падения. И снова, снова. Сил уже совсем не осталось, голова раскалывалась от боли, тело ломило, казалось, каждая мышца ноет и вопиет об отдыхе. То, что скоро мне конец, я осознал, когда после очередного выброса мне начисто вышибло дух, заодно с остатками мозгов, очевидно. Плюхнувшись на землю, некоторое время лежал, обессилено глядя в полное медленно кружащихся в безумном хороводе звезд чужое небо. Так плохо мне никогда не было. Никогда. Тихий всхрап Злодея заставил очнуться. Сжав в отчаянии зубы, на одной зачем-то продолжающей мучить меня воле, перевернулся на живот и кусок за куском поднял себя на ноги. Прислонившись к теплой и совсем не взмокшей шее коня, постоял, набираясь сил. Гордиться оставалось только тем, что поводьев я так и не потерял, но утешало это слабо. Пришлось медленно ловить стремя, и кряхтя от натуги и шипя сквозь зубы, медленно подниматься на спину вновь затихшего коня. Но, что за чудесное создание и какой умный, ведь он играет со мной, негодник! Нет, я такого удивительного зверя не заслуживаю, а чего я вообще заслуживаю? А, плевать! Все равно не сдамся. Лучше сдохнуть прямо здесь.
Едва оказался в седле, как Злодей рванул вперед, на этот раз я точно убьюсь, сил не осталось. Прощай, земля!
— Эй, Злодей, все, ты победил, ты сильнее, умнее и круче меня в тыщу раз, но я все равно не могу сдаваться, слышишь?! — Зачем я крикнул это? Сам не знаю.
Но вдруг произошло нечто необъяснимое. Конь неощутимо изменил свой бег, и я обнаружил, что почти плыву в седле, доверчиво принимая поступок лошади и расслабляя мышцы, спина выпрямилась, в голове прояснело. Да что происходит, елки?! Попробовал натянуть поводья, останавливая коня, и он послушно перешел на шаг, а потом и вовсе замер на месте. Не в силах поверить, что экзамен сдан, я, сдерживая рвущийся из самой глубины стон, сполз с седла. Шипя от боли и чертыхаясь сквозь зубы, для проверки повторно забрался наверх. Тишина. Лишь короткое, дружелюбное фырканье. Аут.
Легко коснувшись шенкелями, послал жеребца вперед, подводя к лежащему оружию и снаряге. Опять с дрожью в избитых, истерзанных ногах съехал на землю. Преодолевая головокружение, с трудом поднял внезапно потяжелевшие автомат и разгрузку за ремни и, надев, принялся неспешно застегивать пряжки. Закончив, благодарно прижался к его шее. Это не конь, это сам дух ветра. Его не Злодеем, его Ураганом надо было назвать.