Он закричал, затыкая руками уши, когда стали взрываться первые ракеты и застрекотали тяжелые военные пулеметы.
Вепрев сидел на своем месте и обливался потом, чувствуя себя так, будто сейчас обделается или его вырвет. Никогда он не ощущал такого волнения, но, с другой стороны, он никогда и не ослушивался приказа вышестоящего офицера. Даже более того, он никогда не собирался…
Капитан сделал вид, что прислушивается к приказам этого без сомнения сумасшедшего человека, который что-то втирал пилотам про необходимость спасти гражданских, которые, якобы, были захвачены и увезены с их базы. Господи, он нес такую чушь, но нес весьма убедительно. И было понятно, к чему он ведет — открыть огонь по толпе внизу, чтобы очистить площадку для приземления или хотя бы дать возможность автобусам убраться в безопасное место и соединится с приближающейся колонной Скибы. Что-то в таком вот духе.
Вепрев вытер холодный пот со лба, поудобней перехватил автомат, положил его на колени. Некоторое время смотрел на тускло блестящий металл, а потом щелкнул рычажком предохранителя.
Оба вертолета начали стрелять почти одновременно, превращая толпу в кровавое вопящее стадо. Пули из трех пулеметов резали диких как горячий нож масло, отрывая конечности, головы, разрывая тела пополам. Неуправляемые ракеты из ПТУРов взорвались в гуще зараженных, превращая их в некое подобие обгорелого фарша, взлетевшего вверх, а потом упавшего на головы уцелевших вместе со снегом. Пулеметы продолжали выплевывать смертоносный дождь из свинца, пытаясь очистить улицу от людей, чтобы дать возможность якобы захваченным автобусам уехать, освободиться от своих якобы тюремщиков. Стрелки в исступлении давили на гашетки, уничтожая диких.
Пыль смешалась со снегом, падая на землю серым пеплом. Малышев смотрел на эту картину, с жадностью вдыхая запах порохового дыма. Внизу все было окутано дымом и асфальтовой крошкой, ничего толком не разглядеть, только неясными силуэтами вырисовывались синие бока замерших в испуге автобусов. Они убили многих, может пару сотен, может и полтысячи. Полтысячи! Это захватывало дух, о да! Они просто стояли рядом друг с другом как кукурузные стебли, и их можно было косить, косить так же легко, как эту самую кукурузу.
— Товарищ полковник! Кажется, у нас проблемы! — крикнул пилот и ткнул указательным пальцем куда-то вниз, в сторону автобусов.
— О чем ты говоришь, черт тебя дери!..
Но тут Константин Малышев увидел. Они все увидели. Зараженные прекратили топтаться на месте и одной мощной волной покатились в сторону автобусов, поскальзываясь на красном от крови асфальте.
Аня расширившимися от шока глазами смотрела на то, как умирали люди всего в нескольких метрах от нее. Когда раздался первый взрыв, раскидавший во все стороны что-то похожее на красное конфетти, она только моргнула, не в силах осознать, что происходит. Она слышала, как некто рядом кричит, кричит бесконечно долго и монотонно. Господи, неужели никто не может заткнуть эту дуру? Неужели… Только когда она почувствовала, что горло схватил спазм, а легкие начали гореть от недостатка воздуха, до нее дошло, что кричала-то она. Этот крик эхом звенел где-то в середине мозга, отчего вибрировала переносица и слезились глаза.
Когда кто-то схватил ее за плечо, она испуганно отшатнулась и издала приглушенный взвизг, как будто придушили щенка. Она попыталась вырваться из лап создания, таращившегося на нее глазами, занимающими пол-лица, похожего на залитую кровью маску.
— Аня, Аня! Ты слышишь меня?!
Сергей. Сергей.
— Аня, склони голову и закрой руками! — он дернул за правую руку, резкая боль в предплечье заставила ее вскрикнуть, но вместе с тем это прочистило мозги, как волна свежего воздуха прочищает задымленную комнату.
— Что? Я…
— Сиди и не двигайся! — прокричал Сергей и, покачиваясь, поспешил в голову автобуса, спотыкаясь о вещи, попадавшие с полок. Пассажиры лежали на полу, зажав уши руками, защищаясь от осколков стекла.
— Заводи эту колымагу!
— Что? — на лице мужчины за рулем застыло ошеломленное выражение, словно он не совсем понимал, где находится и что происходит.
— ЗАВОДИ СВОЮ Е…НУЮ РАЗВАЛЮХУ И ВЫВОЗИ НАС ОТСЮДА! — взревел Одинцов, хватая водителя за шею и тыча в руль как нашкодившего котенка.
Мужчина испуганно закивал, завел двигатель автобуса и закрутил рулем, собираясь объехать замершую перед ними машину. Одинцов вцепился в поручень над головой, налившимися кровью глазами стараясь глядеть на все разом и стараясь не обращать внимания на истошные вопли и стоны за спиной.