Максим чертыхнулся, сейчас его волновали гораздо более насущные проблемы, чем воспоминания прошлого: мочевой пузырь готов был лопнуть. Все, терпеть больше не было сил: охая и ахая, он заковылял к манящему «очку», на ходу стягивая застиранные полосатые «семейники». Со вздохом облегчения парень буквально рухнул на унитаз (в спине что-то подозрительно хрустнуло, но он не обратил на это внимания) и тотчас хлынула мощная струя. Макс застонал от облегчения: на несколько секунд он и думать забыл о боли.
Впрочем, не надолго. Слабость вернулась, и парень беспомощно уперся локтями в колени. Все-таки его здорово отделали, надо признать. Теперь, когда он избавился от одной проблемы, голова стала соображать лучше, и он более или менее отчетливо вспомнил, что с ним произошло. Как его забрали с улицы, эта совершенно неожиданная и непонятная потасовка… Хорошо, его хоть не выкинули на холод: он смутно помнил, как его обследовала фельдшер, сказавшая, что надо отлежаться, а уж потом ехать домой.
Голова болела по-прежнему, но сейчас Максим чувствовал еще и медленно поднимающуюся в нем злость. Нет, даже не на полицию, и не на Сержанта, как он по-прежнему называл того патрульного. Они были виноваты не больше него. Он злился на того идиота, которого привезли в отдел позже. Интересно, почему они не надели на него наручники? Хотя Макс догадывался почему: совсем не часто задержанные сходят с ума и начинают крушить все вокруг.
Максим и не думал, что полиция может привязаться на ровном месте. Когда патрульная «Газель» затормозила, и официально звучащий голос окликнул его, Макс не стал останавливаться, резонно полагая, что обращаются не к нему. В конце концов, с каких это пор полиция начала останавливать немного выпивших людей на улице? Ну и что с того, что сейчас полпервого ночи? Он ведь не буянил, к прохожим не приставал (да и не было в такое время никого).
— Эй, ты, не слышишь что ли? — послышался повторный окрик. Максим остановился и, прикрыв рукой уставшие глаза, посмотрел на два приближающихся к нему силуэта. В горле пересохло, колени предательски дрогнули, и он заранее почувствовал себя виноватым. Черт побери, наверное, у каждого, к кому обращается полицейский, возникает такая реакция.
— Здравствуйте сержнткрков предъявите документы пожалуйста, — оттарабанил подошедший патрульный и Макс с тупым отчаянием увидел на лице полицейского ехидную ухмылку. Черт. Похоже, влип.
— Извините, представьтесь еще раз, я не расслышал, — попросил Максим, стараясь чтобы голос звучал нейтрально.
Полицейский ухмыльнулся и еще более неразборчиво сказал:
— Сержн-тков, — и с удовольствием посмотрел на Макса. Подошедший напарник хмыкнул. — Вы не расслышали? Повторить еще раз?
— Нет, спасибо, — парень устало покачал головой.
— Покажите документы, пожалуйста, — повторил «сержнтков».
— Извините, у меня их нет при себе. Я живу в этом доме, во-он в том подъезде, мы можем пройти и я…
— Значит, документиков не имеем, — протянул первый патрульный и Максим только сейчас понял, что тот, похоже, зол как черт. Из-за чего? Из-за того, что его вытянули среди ночи на патрулирование, и ему сейчас приходилось ездить по улицам в раздолбанной «Газели», вместо того чтобы сидеть в дежурке, попивая чаек и смотря ночные передачи? Или начальство устроило выволочку, и он решил отыграться на ком-нибудь?
Будь осторожней. Не важно, что случилось, но этот парень явно не в духе.
Хороший совет. Макс заставил себя улыбнуться и посмотреть в глаза патрульному. Тень злости проскользнула по лицу Сержанта, как про себя назвал его Макс. Ох, дело и вправду дрянь. Парень огляделся, но улица была пуста.