— Где потерпевший? — спросил Сержант. Он отложил в сторону недописанный протокол и посмотрел на второго полицейского.
«Потерпевший. Все, мне пи…ец», — пронеслось в голове у Максима. Он взглянул на Сержанта, словно желая донести до него мысль, что ни в чем он не виноват.
— Заходите! — зычно крикнул толстый и уселся на скамейку рядом с Сержантом, заставив того невольного подвинуться.
В кабинет вошли еще двое: одним был очередной полицейский, а вторым — потерпевший. Страх Максима был настолько силен, что на какое-то ужасной мгновение он даже увидел полноватого паренька с синяками под глазом и царапинами на лице. Но это был совершенно другой человек: немолодой, худой и довольно высокий, он шел согнувшись и прижимая правую руку к левому боку, словно у него болел желудок. Но что было гораздо более важным, Макс видел его первый раз в жизни.
— Присаживайтесь, гражданин, — сказал Сержант.
«Гражданин» послушно и с видимым облегчением уселся на скамейку, так и не отнимая руки от бока. На изжелта-бледном лице явственно выступали скулы, и не надо было быть врачом, чтобы понять: ему было очень больно.
— Вы узнаете кого-нибудь из этих молодых людей? — поинтересовался толстый полицейский.
«Гражданин» поднял глаза на переминавшихся с ног на ногу парней. «Только не я, только не я», — подумал Максим.
Наконец мужчина покачал головой, и по шеренге пронесся общий вздох облегчения. Мент недовольно посмотрел на них, потом снова обернулся к потерпевшему.
— Вы уверены? Посмотрите еще раз, пожалуйста.
— Я уверен, — тихим голосом ответил мужчина и поморщился от боли. — Здесь его нет.
Толстяк кивнул конвоиру, чтобы тот увел своих подопечных. Максим тоже было развернулся, собираясь последовать за ними, но Сержант поднял взгляд от своей бумажки и сказал:
— Гражданин Дробышев, с вами мы еще не закончили, — он постучал пальцем по протоколу.
Максим чертыхнулся (мысленно), и остался на месте. Радость быстро погасла, уступив место унынию и вновь пробуждающемуся страху. Он начал переступать с ноги на ногу, но заметив быстрый взгляд Сержанта, остановился. Еще не хватало, чтобы этот мент поинтересовался, не хочет ли он в туалет. Между тем мужчина с бледным лицом обессилено откинулся назад, прислонившись к стене. Толстый капитан обернулся к нему и спросил:
— Вам нехорошо? Вы как-то неважно выглядите. Может быть…
Что именно «может быть» он так и не договорил: дальнейшие события развивались с умопомрачительной скоростью, с какой мог бы нестись под откос сорвавшийся с тормозов состав.
В тамбуре, где за решеткой сидел дежурный, раздался грохот, а следом крик.
— Бл… ь! Держите его! Держите этого козлину!
Шлепок, падение чего-то тяжелого, звуки борьбы. Сержант и капитан вскочили на ноги, похоже, собираясь бежать на помощь. Максим с нарастающим ужасом услышал, как кто-то заорал, явно от боли. Неожиданно бледный мужчина, про которого все уже и думать забыли, застонал, согнулся пополам, что-то промычал и упал на пол. Раздался громкий треск, когда его голова ощутимо ударилась о доски. Господи, все это начинало напоминать какой-то дурдом.
Капитан подскочил к упавшему и начал его поднимать, пока Сержант таращился на них, не понимая, что произошло. В тамбуре по-прежнему орали.
— ААААААА!
Сержант и Максим обернулись на громкий вопль и увидели, как в комнату буквально влетел какой-то мужик, размахивающий окровавленными кулаками. Его вытаращенные глаза на мгновение остановились на Максе; долгое, бесконечно долгое мгновение мужчина рассматривал замершего парня и уже сделал было шаг в его сторону, когда кто-то сзади прыгнул на него, стараясь сбить с ног. Мужик шагнул вперед, оперся о стол, сохранив равновесие, обернулся и одним мощным рывком содрал с себя молодого полицейского, словно тот был всего лишь прилипшим банным листком.
— Арррргх! — рыкнул безумец и отшвырнул парня в сторону. Тот отлетел к стене и въехал в нее затылком, не успев сгруппироваться, чтобы смягчить удар.