— Достал тебя, да? — прошептал Игорь. Пес дернул головой, словно отгоняя рой мух, а потом снова пополз прочь. Человек наблюдал за этими жалкими потугами со странной кривой улыбкой на окровавленном лице. — Вырвал твои бл…ские яйца, сука.
Размахнувшись, он пнул пса в правый бок, отчего тот подпрыгнул на месте. Собака завизжала, клацнули челюсти, когда Васька инстинктивно попытался укусить человека. Это привело Игоря в бешенство, и он принялся пинать визжащего пса ногами, с каждым пинком отбрасывая его на полметра от себя, подходя и снова пиная. Едкая пыль поднялась с пола, превращаясь в облако, скрывавшее это отвратительное зрелище. Из облака доносились ругательства, визг собаки и короткие, влажные удары, как будто кто-то шлепал скалкой по куску теста. Потом повизгивания смолкли, но звуки ударов не утихали еще довольно долго.
Игорь ввалился в раздевалку, прижимая к груди прокушенную руку. Кровь пропитала куртку насквозь, и теперь капала на пол, оставляя на бетоне темные блямбы. Чугаев пошатнулся, ударился бедром о стол, но даже не заметил этого. Все его мысли были заняты только одним: пол-литровой бутылкой «Смирнова», которая стояла на шкафу, упрятанная от любопытных глаз. Надо было промыть рану — он подозревал, что какая-то зараза непременно должна была попасть в кровь — но еще больше надо было промыть организм изнутри. О да! О мысли об этом у него затряслись руки и заслезились глаза. Никогда раньше он так не нуждался в хорошем глотке, как сейчас.
Проходя, он подхватил стул и поставил его около шкафа. Осторожно, почти нежно встал на сидение и потянулся наверх. Стул пошатнулся. Осторожней, придурок! Если ты сейчас упадешь, то точно больше не встанешь но устоял. Изо рта вырвался плаксивый всхлип, когда он поднял руку, и боль пронзила плечо. Наконец пальцы нащупали теплый бок бутылки и Игорь, прижимая ее к груди, как пират свое сокровище, слез с угрожающе поскрипывающего стула.
Уселся на него и слезящимися от вожделения глазами уставился на водку. Господи, едва початая, и не пол-литра, а ноль семь!
— Все-таки ты есть на свете! — прохрипел Игорь, задрав бледное лицо к потолку.
Но позже, позже он поговорит хоть с Богом, хоть с чертом, хоть со своими ботинками. А сейчас надо принять лекарство, сделать то, что доктор прописал. Игорь хихикнул, хотя ему вовсе не было смешно. Он осознавал, что мысли начинали путаться и недалек тот момент, когда он свалится на пол от, шока или от потери крови… или от той заразы, что могла попасть в кровь. Но он подумает об этом после того, как успокоится.
Ловким, отточенным за многие годы практики движением он содрал с горлышка пробку и приложился к бутылке. Булькая, он глотал водку как обычную воду, кадык ходил ходуном, в нетерпении проталкивая «лекарство» в желудок хозяина. Печень недовольно «взвизгнула», но Игорь не обратил на это внимание. Наконец, он оторвался от бутылки, закашлялся, вытер рот рукой. Блаженное тепло разливалось по нутру, заглушая боль. Дело даже было не столько в алкоголе, сколько в самом факте его наличия. Игорь откинулся на спинку стула и застонал от облегчения.
Спустя пару минут, к нему стала возвращаться способность мыслить. В голове зашумело, и он сделал еще один порядочный глоток, чтобы подбодрить себя.
«Проклятая псина, — подумал Игорь. — Как будто меня ждала. Дернули же меня черти притащиться в воскресенье на работу… сидел бы себе дома и в ус не дул, нет, поперся. Пришел бы в понедельник, и ничего бы этого не было: бешеная тварь покусала бы кого-нибудь другого».
Игорь посмотрел на свои залитые кровью руки. Черт, а ведь собаченция и вправду выглядела нездоровой. Эти ее белесые, как у вареной рыбы, глаза и клохтанье, когда она рычала… Да и если бы у нее был порядок с мозгами, то стала бы она нападать на человека? Сомнительно.
Осторожно, морщась от боли, он стянул с себя куртку.
Мда, малопривлекательное зрелище… На предплечье отчетливо виднелись следы от зубов, аккуратные, с уже запекшейся кровью. Тут вроде ничего страшного, но все же… С жалостью посмотрев на бутылку, Игорь все же взял ее и от души плеснул на рану. Стиснул зубы, но не смог удержаться от стона: всю руку словно обожгло огнем. Чугаев снова приложился к горлышку, но ограничился только одним маленьким глотком. Он потерял много крови и уже, судя по всему, был пьян. А надо было закончить еще одно дело, пока он не вырубился окончательно.
Он поднес к лицу левую руку: указательный и средний палец опухли и посинели. От этого движения острая боль пронзила плечо, которое пережевывала скотина. Игорь поморщился и скосил глаза, стараясь разглядеть, что там с его несчастной ключицей. Ничего кроме запекшейся крови толком видно не было. Может оно и к лучшему, мрачно подумал он, никогда не переносил вид текущей крови.